Луна висит огромная и тяжелая, если бы еще не такая красная, словно вся покрыта кипящей лавой из миллионов извергающихся вулканов… а может, и в самом деле вся в лаве? Хотя иногда кажется, что там все уже застыло, а поверхность просто накалена до багрового свечения из-за внутреннего жара.
Фицрой посмотрел на меня, на луну, снова на меня.
- Что-то стряслось?
- Да нет, - ответил я с трудом, в горле запершило, сказал хрипло: - Просто чувствую нечто…
- Что?
- Нечто, - повторил я и посмотрел на него значительно. - Я же ученик чародея, помнишь?
- Ну да, - согласился он. - Хоть и драчливый какой-то, будто и не чародей, но все-таки чародей, признаю. Уважаю даже.
- За что?
- Да драчливость, - сообщил он. - А за что еще можно уважать мужчин? Без драчливости мы ничто. Всяк должен доказывать, что он чего-то стоит. А как доказывать иначе?
- Ну да, - согласился я. - Вроде без вариантов. Мы же люди, а не пингвины.
- Кто такие пингвины?
- Вегетарианцы, - пояснил я. - Рыбой питаются, потому мирные.
Он задумался, а я поглядывал на него, хорош как соратник, хорош как воин. Можно бы ему еще и щит, но даже с мечом не уверен, хорошо ли я, точнее, правильно ли поступил. Все-таки косплеисты делают их для игры, а игра и есть игра. В детстве видел в цирке, как на грудь лежащего силача кладут наковальню и на ней молотобойцы выковывают подковы. Или же на грудь опускают глыбу камня и разбивают ее молотами.
А фокус в том, что чем больше масса на груди, тем легче выдерживает удары молотов, гасит их в себе. Куда болезненнее было бы положить камешек на грудь и ударить по нему молотом!
Обычный щит вбирает в себя удар, гасит, а суперлегкий саданет от удара противника тебя самого в морду. То же самое и с мечом: с обычным весом парирует удар, а с облегченным нужна иная тактика.
- Фицрой, - сказал я, - поупражняйся сперва. С таким мечом надо всегда на опережение!… Успеть ударить первым.
Он кивнул.
- Да, понимаю, парировать им труднее… Слишком какой-то легкий. Мой лучше. Но этот красивее.
- Зато рука не устанет, - поспешно сказал я. - А ты вообще-то юркий, как вьюн. Это больше по тебе.
Он спросил с сомнением:
- А не сломается от первого же удара? Что-то он вроде тонкой льдинки на солнце…
- А попробуй, - предложил я, - год у тебя рабом буду.
Он вскочил, глаза вспыхнули, как два солнца.