- Ловлю на слове!
Он с таким энтузиазмом ринулся к груде камней у обочины, что у меня сердце все-таки дрогнуло. Конечно, обычными методами не сломать, но кто знает, что может случиться в мире этой чертовой магии…
Конь его встал как вкопанный, не доезжая до камней. Я подъехал ближе, Фицрой настороженно поглядывает по сторонам. Я не успел открыть рот для вопроса, что случилось, как сам ощутил приближение холода.
Моя рука метнулась вперед, уже согнутая для стрельбы, а Фицрой легко и красиво выдернул меч.
- Не успел, - прошептал он, - проверить…
- Лучшая проверка, - сказал я, - это…
На дорогу выскочили несколько человек в лохмотьях, один прокричал страшным голосом:
- Слезть с коней!… Именем принца Роммельса!
- Ого, - сказал Фицрой, - давно я о нем не слышал…
- Что-то он затих, - согласился я. - За спиной всего трое?
- Но с пиками, - предупредил Фицрой.
- Тогда беру пикейхциков, - сказал я. - Они смешнее.
Он молча поднял коня на дыбы и бросил на тройку разбойников впереди. Они испуганно прыснули в стороны, но один ловко метнул топор, Фицрой успел пригнуться, дальше я не видел, так как развернулся к отрезавшим нам дорогу и сразу открыл стрельбу.
Все ждали чего-то другого, я стрелял, как в тире, где мишени на расстоянии пяти шагов, двоих убил на месте, но чувствую только злость и ожесточение, никакой жалости или раскаяния, что в нас, людях, пошло не так…
Или так правильно?
Фицрой там далеко развернул коня, мне он показался бледным, а когда приблизился, я увидел залитую кровью левую половинку лица. От крови уже промок воротник и плечо кафтана.
- Ты истекаешь кровью! - крикнул я.
Он слабо, но с великоглердской небрежностью отмахнулся:
- Ничего, царапина…
- Тебе полчерепа снесло!
Он изумился:
- Правда? А я как-то не заметил… Говорю же, царапнуло…
- От этой царапнутости откинешь копыта, - предупредил я. - Стой, не двигайся… Думаешь, мне тебя жалко? Ничуть. Мне напарника жалко. Вот выручим Рундельштотта, тогда хоть сам убейся о дерево. Или о стену, тоже хорошо.
Он с вялой улыбкой наблюдал, как я отстегнул пряжку пояса, вытащил нечто крохотное, меньше ногтя.
- Какой ты добрый…
- А то!
- Это у тебя что-то колдовское?
- Не вертись, - предупредил я. - Из меня хреновый лекарь. Дернешься, у тебя голова скатится на дорогу. А я попинаю…
Он поверил, застыл, а я быстро приклеил ему над виском пористый пластырь, растянул на глубокую рану, откуда все еще обильно течет кровь. Пластырь сразу же вздулся и начал выделять особый гель, что в ускоренном темпе заживляет раны, ожоги и вообще любые повреждения, а при потере крови еще и способствует ее повышенному кроветворению.