Фицрой прислушался, на губах появилась улыбка.
- Больше не болит…
- Но рана осталась, - сказал я строго. - Не щупай ее грязными лапами, не чеши!…
- И вообще забыть?
- Вот-вот!…
Он покачал головой.
- Ты не все сказал про волшебный меч… Я когда рубанул одного, чуть заодно и коня своего не погубил!… Кто ж знал, что лезвие пройдет сквозь плоть и кости, словно я по листу папоротника попал! Хорошо, двое других растерялись еще больше, чем я… С минуту смотрели на перерубленное пополам тело, а потом заорали и бросились удирать.
- А ты?
- Тоже заорал и ринулся догонять…
- Никто не ушел? - спросил я.
Он посмотрел за мою спину.
- Судя по твоим, никто.
- Я про твоих спрашиваю, - ответил я сварливо. - У меня один убежал. Правда, недалеко.
Он привстал в седле, посмотрел по сторонам.
- А-а-а, это он там в болоте тонет?
- Он, - подтвердил я. - Похоже, трясина. А эти дикари выбираться из нее не умеют. Хотя это так легко…
- Это тебе легко.
Он пустил коня через кусты, за ними открылось небольшое болотце, но глубина чувствуется, иначе лес бы давно задавил, деревья вокруг выросли уже высокие и толстые.
Утопающий увидел нас и прокричал отчаянно:
- Я тону!… Дайте мне руку!
Я сказал ему с грустью:
- В наше время никто никого не слышит. Люди совсем глухие к чужим страданиям.
- Дайте мне руку! - повторил он громче.
- Она мне самому нужна, - ответил я и повернулся к Фицрою: - Что скажешь?
Фицрой ответил со вздохом:
- Я бы помог, это уже не враг, а пострадавший… Но слезать с коня, а потом залезать снова…
Голова разбойника все погружалась, темная зловонная жижа поднялась уже до подбородка.
Он прокричал отчаянно:
- Я все расскажу! Все-все!
- Все никто не знает, - возразил Фицрой и вздохнул. - А как бы хотелось…
- А как же верность слову и принцу Роммельсу? - спросил я разбойника. - Покажи себя мужчиной, утони гордо и красиво!
Болотная жижа начала наливать ему рот и ноздри, он прохрипел, отплевываясь:
- В озере я бы… но здесь грязно!
- Ишь какой чистюля, - сказал я. - Значит, есть какие-то принципы?
- Нет, - прокричал он. - Отказываюсь от любых принципов! И принимаю твои!
Фицрой сказал с презрением:
- Как низко…
Он нагнулся с седла, я не поверил глазам, но сумел поднять большой камень, деловито взвесил в ладони. Разбойник охнул, попытался метнуться в сторону, но в трясине не сдвинуться.
Камень хряснул его в голову. Звук был такой, словно раскололся сам камень, что значит, в болоте тонул совсем не мудрец. Мы не стали следить, как они с камнем постепенно скрываются из вида, неинтересно, ничего необычного.
Люди постоянно убивают друг друга, это самый действенный метод отбора лучших, потому мы и обогнали всех животных: постоянно воюем, грабим и насилуем, всячески ускоряя прогресс и продвигаясь к светлому будущему сингулярности семимильными шагами.