Но взгляд ее уперся в стоящего у окна Никифорова.
— Николай Петрович! — проговорила она радостно, еще не осознавая, в каком предстала перед ним виде. — С приездом…
Спохватившись, прикрыла руками грудь, образовав нечто вроде живого лифчика.
— Извините меня!..
— Это вы меня, Наташа, простите. Но глаз отвести от вас просто невозможно!
Еще месяц назад она обязательно бы смутилась после такого смелого комплимента. А сейчас ответила, победно усмехнувшись:
— А если я Нельке настучу?!
— Скоро у вас будет такая возможность. Оденьтесь, Наташа, как можно побыстрее и соберитесь. Соберите все свои вещи, все шмотки до единой!
— А что случилось?..
— Потом объясню. Вы все-таки оделись бы, я ведь не железный…
Он пытался шутить, но тревогу и опасность в его словах было заметить нетрудно.
Наталья уловила их мгновенно, но продолжала растерянно стоять у порога, скрестив на груди руки. Перевела взгляд на Луку, на котором непривычно для ее взгляда топорщились джинсы. Все эти дни кроме как в трусах и шортах она его ни в чем не видела. И это тоже насторожило ее. И тогда она, демонстративно убрав руки с груди и подбоченясь, проговорила на полуистерике:
— Предупреждаю: или все рассказываете, или я никуда не иду и ничего не собираю!
— Придется пойти, Наталочка! Придется собрать!.. — сказал Лука непривычно строго, и от этого ей стало еще страшнее.
— Да вы будете с Нелькой, — отведя наконец глаза в сторону, попытался утешить ее Никифоров. — Здесь недалеко, Новый Свет — на машине минут десять — пятнадцать. Машина, кстати, уже ждет…
— Наталочка! — Лука подошел к ней, обнял за плечи, повернул лицом к двери. — Поди, оденься. И слушай, что говорит Петрович. Вы побудете без нас каких-нибудь несколько дней…
«Это наше счастье было каких-нибудь несколько дней!» — подумала она с ужасом и побежала за перегородку собирать вещи и окроплять их слезами.
Через полчаса она была уже готова — с чемоданом и сумкой в руках, где лежали мало пригодившиеся платья и юбки. И только мысль о подкрашенных глазах не давала ей возможности навзрыд расплакаться.
У ободранного, пропахшего горючкой «москвичонка» с плюгавым усатым водителем Лука поцеловал ее так, словно бы они расставались навек или уж по крайней мере до его возвращения из Космоса.
— Наталочка, спокойно!
Тут она не выдержала и все-таки разревелась…
Луке и самому впору было разрыдаться. Особенно после того, что рассказал ему Никифоров.
— Ну, и что будем делать? — спросил он подавленно.
— А вот теперь слушай! — строго ответил лейтенант, который, впрочем, и сам далеко не был уверен в безупречности своего плана. Но ничего другого не могло прийти ему в голову.