Наконец вернулся Бык. Турукин собрал все илы.
— Слушай, парень, мне плохо. Но все пройдет! Я никуда не денусь и ты никуда не деешься! Все сделаешь, как прикажу, не пожалеешь…
— Что ты, крестный! — поспешно забормотал Бык. — Что я, падла какая-нибудь?..
— Ша! Раздай толпе паспорта…
Как только человек поступал к нему, Турукин отбирал все документы. И выдавал лишь права на чужое имя — когда надо было ехать, имеется в виду права на вождение машины. И права те считались железными, потому что у Шефа были под колпаком гаишные генералы.
Бык уже бросился было исполнять его приказание.
— Стой! Подожди пару минут… «А может, — подумал Артист, — посадить Быка за руль и рвануть одному. Ведь у Шефа есть врачи, и со многими я знаком. Они, наверное, быстро поставят на ноги. А тут пока другая смена постережет. Остальные… даже если просто они вымрут, их никто не хватится! И тогда не надо будет предъявлять документы, светиться…»
Но против этого плана он увидел вдруг довольно странный на первый взгляд довод. У мафии никогда не болят зубы, нет камней в почках, аппендицита и тому подобного. Мафия всегда здорова. Для заболевшего лечение только одно — пуля.
Ему опять стало хуже, по всему телу волной прошлась судорога и, бугря кожу, камнями осела в ногах. Это была уже пытка. Артисту никогда не доводилось сидеть связанным перед врагами. И теперь он понял, что испытывали его жертвы. Надо было скорее что-то делать.
— Звони, Бык! Паспорта — потом.
— Куда звонить-то? В «скорую»?..
— В медленную… — заскрипел зубами Артист. — Что, сам не знаешь, что в «скорую»?!
Бык схватил трубку и растерянно уставился на нее.
— Чего, крестный?.. Ноль-один — пожар, да? Как звонить-то? Ноль-два, что ли?
Да, воистину мафия не только бессмертна, она не болеет, и ей не нужен номер «скорой» помощи.
Бык набрал «02», и буквально через секунду из трубки послышалось:
— Милиция. Дежурный по городу слушает! С ужасом Бык ткнул пальцем в разъединительную кнопку.
— Ноль-три, ублюдок! — закричал из последних сил Артист, хотя и сам не очень-то хорошо знал, что и когда надо набирать. Тут же от крика у него начался новый приступ рвоты, судорог, поноса, нестерпимой боли, которая от брюха длинными жгутами тянулась к сердцу, к горлу, к голове.
— Да звони же ты, падаль!..
«Сам ты уже падаль!» — подумал Бык.
— Говорите! — требовательно прокаркали в рубке.
— Значит, это… тут плохо одному. Тошнит, рвота и понос…
— С кровью! — сказал Турукин. «Теперь уж чего скрывать — зашухарились! Так хоть быстрей приедут…»
— С кровью, блин… — машинально повторил в трубку Бык.