– Кери, ты сделала для меня то же, – я кладу ладонь на ее руку и медленно отвожу ее от своего лица.
– Сомневаюсь.
– Ты права. Ты сделала больше. Ты не только спасла меня, ты вернула меня из пределов смерти.
В этот момент мне по сценарию следует коснуться ее губ своими и потом исчезнуть. И я могу это сделать, это уже было со мной бесчисленное количество раз – поцеловать – и уйти, сделать больше и уйти, но… но когда наши губы соприкасаются, я не могу оторваться. Наши губы скользят друг по другу, и электрические разряды прошивают нас с такой силой, которую даже мне трудно вынести. И я возвращаюсь за вторым поцелуем. А потом за третьим. И четвертым.
Вообще-то я начинаю отстраняться, но она притягивает мою голову назад, и я целую ее снова. И в этот раз ее губы раскрываются, и я не могу устоять перед искушением – я провожу по ним языком и проникаю в нее, проталкиваю язык сквозь ее полные губы. Ее язык и рот такие теплые…
Мои руки охватывают ее бедра, притягивая ее ко мне.
И в самый неподходящий момент Стюарт орет:
– Снято!
И хоть я все еще надеюсь, что съемки продолжатся, ну еще немножко, еще хоть чуть-чуть, я знаю, что мне нужно сделать.
Гвен не отпускает меня еще несколько мгновений после команды Стюарта.
Когда мы разрываем поцелуй, ее губы все еще влажные и набухшие, и я шепчу ей на ухо: «Поужинаешь со мной?»
– Гвен, оставайся на месте, – орет Стюарт, – Кирби, иди гримироваься! Снимаем сцену, когда Гвен открывает глаза, а тебя уже нет, а потом снова появляются копы! – потом, уже в мою сторону – а когда тебе поправят лицо, мы сможем снять драку, и на этом все.
– Да, – говорит Гвен. Мне.
Она отвечает так просто и быстро, что я задумываюсь, а не стоило ли пригласить ее раньше?
– Ты не перестаешь меня удивлять, – говорит она за салатом «Цезарь» с курицей, – но ты и так это знаешь, правда?
Я поднимаю глаза от своего салата и встречаю ее взгляд.
– Несколько женщин говорили мне об этом, да, – а затем я позволяю себе легенькую вкрадчивую усмешку. На съемочной площадке я себя так не веду.
Ее щеки чуть розовеют, и она с усилием изображает, что увлечена салатом.
– Я хотела сказать, что у тебя прекрасные актерские способности, и тебе не нужно изучать технику единоборств или боевых искусств, как это приходится делать многим новичкам, – говорит она своей тарелке.
Я безразлично пожимаю плечами.
– Иногда я просто подхватываю вещи на лету, такое наше актерское ремесло. Зато я в постоянной готовности сыграть любую роль. И мне приходилось кое-чему учиться, – я легко поглаживаю ее пальцы, которыми она играет с ножкой своего бокала, хотя я прекрасно помню всю силу нашего последнего поцелуя и всех тех, что ему предшествовали. Она говорила репортерам, что мы с ней как брат и сестра, и даже мне легко было бы принять это за чистую монету, если бы не электричество, прожигающее меня насквозь всякий раз, когда мы целовались. Или соприкасались. Или смотрели друг на друга. – Но ты и так это знаешь. В конце концов, ты и сама абсолютно потрясающая. – Я беру ее руку в свои и большими пальцами поглаживаю ладонь. – Ты – единственная причина, по которой этот сериал протянул так долго. В начале никто и подумать не мог… ты сделала его тем, чем он есть сегодня.