Правительство также побеспокоилось о душевном состоянии обитателей Лузитании. Им выслали по ансиблю, несмотря на огромные расходы, новые блоки развлекательных программ, призванные отвлечь их от омерзительного убийства.
И, сделав то немногое, что могли сделать фрамлинги, – в конце концов, до Лузитании десятки световых лет – люди Ста Миров вернулись к своим будничным заботам.
За пределами Лузитании только один из полутриллиона обитателей Ста Миров понял, что гибель Жуана Фигуэйры Альвареса, прозванного Пипо, круто изменит его собственную жизнь. Эндрю Виггин был Говорящим от Имени Мертвых в университетском городке Рейкьявике, известном Центре нордической культуры.
Городок стоял на крутых склонах острого как нож фьорда, пронзавшего лед и гранит замерзшей планеты Трондхейм как раз на экваторе. Стояла весна, снега отступили на север, молодая трава тянулась к яркому солнышку. Эндрю лишь краем уха слушал яростный спор о том, была ли полная победа человечества в войне против жукеров необходимым условием успешной колонизации. Такие споры всегда быстро переходили в дружное поношение чудовища Эндера, командира Межзвездного флота, совершившего Ксеноцид. Эндрю в такие минуты думал о своем. Нельзя сказать, что вопрос был ему безразличен, однако он не хотел уделять ему слишком много внимания.
Вживленный микрокомпьютер, маленькой жемчужиной свисавший с мочки уха, прошептал ему о страшной смерти Пипо, лузитанского ксенолога, и Эндрю вернулся в реальный мир. Он прервал шумную дискуссию:
– Что вы знаете о свинксах?
– Они – наша единственная надежда на искупление, – ответил один из студентов, почитавший скорее Кальвина, чем Лютера[4].
Эндрю мгновенно перевел взгляд на студентку по имени Пликт. Он знал, что девушка не потерпит столь вызывающего мистицизма.
– Свинксы существуют не потому, что мы нуждаемся в искуплении, – презрительно фыркнула Пликт. – Они сами по себе, рамен, как жукеры.
Эндрю кивнул, потом наморщил лоб:
– Только что ты употребила слово, которое еще не вошло в общепринятый лексикон.
– А должно бы, – отрезала Пликт. – К сегодняшнему дню весь Трондхейм, каждый северянин должен был прочесть «Историю Вутана в Трондхейме», написанную Демосфеном.
– Должны были, но вот не прочли, – вздохнул кто-то.
– Пусть она перестанет ходить гоголем, Голос. Пликт – единственная известная мне женщина, которая может ходить гоголем сидя.
Пликт закрыла глаза и начала:
– В нордических языках существует четыре слова для обозначения чужака. Первое: «иноземец», «утланнинг» – незнакомец, человек, житель нашего мира, пришедший из другого города или страны. Второе: «фрамлинг». Демосфен просто немного изменил наш «фремлинг». Этот незнакомец тоже человек, но из другого мира. Третье: «раман»