— Ты ошибаешься, — сказал я. — Она не знала, как оно попало туда. Она пыталась спрятать тело, чтобы ты его не увидела.
Нож вошел достаточно глубоко в кожу. Я от неожиданности втянул диафрагму и почувствовал, как теплая струйка крови скатывается по животу в районе солнечного сплетения. Я попытался отодвинуться, но она была тут как тут и держала нож своей крепкой молодой хваткой. Я не мог отвести этот острый кончик.
— Слушай, Бонни, — сказал я, — ты все неправильно поняла.
— Я хочу правду, мистер Шофилд, — сказала она. — Все, что вы должны сделать, это сказать мне правду. Если вы признаетесь, что убили Эль Лобо, я перестану. Если вы не скажете — мне придется убить вас.
— Это безумие!
— Не говорите мне, что я сумасшедшая, мистер Шофилд. Я хорошо знаю, что делаю.
— Я не хотел сказать, что ты сумасшедшая.
— Почему вы убили Эль Лобо?
Наши глаза встретились. Я испытывал непреодолимое желание заглянуть под простыню, чтобы оценить шансы, но боялся сделать такую попытку. Потому я лежал, замерев. Я просто глядел на нее сквозь капельки пота на ресницах и думал: «Милое дитя, если я из этого выберусь, то лично позабочусь спустить с твоего прекрасного зада не меньше дюйма его роскошной кожи».
Это были лишь хвастливые угрозы, не произнесенные вслух. Она провела кончиком ножа, и я втянул живот, сдерживая дыхание.
— Мистер Шофилд, — сказала она, — я предупреждаю…
В дверь постучали. Я посмотрел Бонни в глаза, глядевшие на меня в упор. Стук повторился.
— Если ты сейчас ткнешь меня ножом и я закричу, тебя схватят с поличным и повесят за это.
— Заткнись, — прошипела она, уколов меня ножом.
— Когда-нибудь приходилось сидеть в мексиканской тюрьме?
Ее лицо напряглось. Я чувствовал острый кончик ножа, упиравшийся в диафрагму. Стук повторился еще раз, довольно громко. Я открыл рот, и Бонни опять кольнула меня, снова порезав до крови.
«Ах, ублюдок Эль Лобо, — подумал я. — И еще один ублюдок…»
Дверь распахнулась неожиданно и широко, ударившись в стену и отскочив.
Гневный женский голос воскликнул:
— О, нет! НЕТ, НЕТ, НЕТ!!
Лицо Бонни съежилось, как намокший бумажный пакет. Она затряслась. Нож плясал у меня под ребрами. Я взглянул поверх ее взъерошенной головы на непредставившегося визитера и, сказать по правде, на мгновение обмер.
Вы догадались. Это была Дженни, миссис Питер Шофилд, и была она, как говорится, на точке кипения.