Мишутка видит, как от деревни к реке в долгополом пальто спускается бабушка Анна. В руке у неё корзина белья. Примостилась она на плоту и под вой студёного ветра копошится над грудой белья — полощет, колотит вальком, старательно выжимает. Мишутка жалеет бабушку. «Холодно ей. Во бы дом на реке построить! Да с горячей печурой! Чтобы не зябли на холоде руки…»
До Мишутки доносятся выплески вёсел. Против старой с расщеплённым верхом берёзы, в редком мельканье снежинок плывёт тупоносая лодка. Перевозчик лопатит вёслами воду. На тот берег спешит, чтоб успеть переправить оттуда людей.
Обратно лодка идёт тяжело. Пассажиры приоробели. За крайней избой, из елового перелеска неожиданно выскочил всадник на чёрном коне. Мишутка узнал в нём отца. Отец привстал над седлом, снял фуражку с гербом, помахал над плечом и крикнул тяжёлым басом:
— Э-э, Роман? Водица-та как на серёдке? Послушай! Бунчит не бунчит?
Перевозчик Роман подымает намёрзшие вёсла. Смотрит за борт. Отвечает таким же просторным басом:
— Мо-ол-чит!
Отец осаживает коня.
— Значит, тихая будет зима! Без метелей!
Мишутка метнулся было к отцу. Хотел, чтобы тот прокатил его на коне. Да где там! Отец, зычно гикнув на всё побережье, развернул скакуна и скрылся в хвойных ветвях. И Броньку бы малый, пожалуй, прозеворотил, кабы братан не застрял посреди дороги с поднятым к небу лицом. Журавли! Две тяжёлые серые птицы летели над Сухоной и рыдали. Почему так поздно они? Что их здесь задержало?
— Куда они? — спросил Мишутка у брата.
Бронька предположил:
— В Австралию, видно.
— Это на той стороне Земли?
— На той.
— Эдака даль. Долетят ли?
— Должны.
— Почему ты так думаешь, Бронь?
— У них сильные крылья.
Засомневался Мишутка:
— И сильные могут переломиться.
Бронька поморщился, вспомнив, как в прошлом году в погожий сентябрьский вечер от большого озера летела стая северных лебедей. За деревней, где чернели валы нарытого торфа, а меж ними мерцала вода, птицы решили передохнуть. При посадке лебедь-вожак зацепился за провод и крыло его, хрустнув пером, бессильно повисло.
Поклевали птицы букашек, поплавали, поотдохнули и снова отправились в путь. Лишь белогрудый вожак с печально опущенной головой остался на тихом плёсе. Покружилась над ним ватажка пернатых и с виновато-прощальным криком растаяла в дымке небес.
Кто знает, как сложилась бы дальше жизнь вожака, если бы Бронька не вынул лебедя из воды. Тяжёлую птицу он притащил на пустырь, где накануне был вырыт бульдозером пруд и в нём почти в уровень с берегами стояла вода.
Шёл день за днём. Лебедь плавал в недвижной воде. Подружился с домашними утками и гусями. Подкармливать птицу готов был старый и малый. Вскоре из города прибыл ветеринар, оказал белопёрому помощь.