Вот я и вошла…
Это было так странно, так удивительно. Разум шептал – прошло больше восьми лет, но глаза решительно убеждали в обратном. Просто тут, в Рестриче, ничегошеньки не изменилось. То есть вообще ничего. Совсем-совсем!
Главная улица – самая широкая и длинная. Она тянется от единственных ворот и пересекает весь город. Но в самом конце сильно сужается и превращается в неприглядный тупик. Упирается в высокую каменную стену.
Дома. Не то чтобы я пыталась их запомнить, но кое-какие детали в память всё-таки въелись. Во-он тот двухэтажный домик по правую руку – там всегда красили оконные рамы и ставни в желтый цвет. Сейчас тоже.
Другой дом – тоже двухэтажный, с необычной «ломаной» крышей. Когда я уходила, перила, ограждающие крыльцо, напоминали ноги коровы, попавшей на лёд. Поза осталась прежней.
Огромная каменная кадка с уже увядающими геранями перед булочной господина Тома. Булочной, в которую мы никогда не ходили, потому что была другая, ближе.
Фонарные столбы.
Редкие деревья.
Подъеденные временем камни брусчатки.
Всё-всё! Но…
Но не это главное.
Главное – «люди». Мои сородичи. Метаморфы.
Каких-то особых ожиданий насчёт сородичей у меня не имелось. Единственное, я точно знала – редкие прохожие, завидев меня, будут спотыкаться и останавливаться, глядя как на диво. Но вовсе не потому, что я это я. Всё проще – в Рестриче посторонних не бывает, и каждое новое лицо – событие.
Ещё знала – потом кто-нибудь да опознает в приезжей сбежавшую дочь Трима. И тогда случится шок! Вслед за которым поднимется волна шепота. Новость облетит город в считанные минуты. Задолго до того как доберусь до ратуши, все кто находятся в пределах стен, будут оповещены.
Только «ловцы» узнают обо всём последними. В миг, когда выберутся из лабиринтов.
Но я не думала, что все эти прохожие, эти лица, будут восприниматься как нечто совершенно обыденное. Словно не было восьми лет разлуки. Словно я всего на полдня отлучилась!
Тем не менее, это виделось именно так.
И плевать, что фасоны платьев стали другими! Плевать, что расцветки рубах и крой курток поменялись. Совершенно безразлично, что госпожа Эким похудела и постарела, а рыжая Ири выросла и превратилась в фигуристую девицу.
Всё, подчёркиваю – всё, осталось по-прежнему!
Я понятия не имела, как к этому относиться… В итоге шла, не останавливаясь, и с какого-то момента даже не глядя по сторонам. Лишь боковым зрением видела, как началась суета, как из домов выскакивают люди, как растёт и множится толпа… И как эта толпа движется вслед за мной. Вернее, за нами.