– Флеботиум, – подсказала я.
– Да-да! Его самого. Залежи дорогущего и очень редкого флеботиума. Ты помнишь, в котором году случилась эта катастрофа?
Я напрягла память:
– В две тысячи двести тридцать восьмом?
– Верно! – с нервной улыбкой кивнула Эйва. – Ровно три года назад. А теперь посмотри, в котором году Тант был приписан к «Муравейнику»!
– В две тысячи двести тридцать шестом, – вслух прочитала я. – Мне понятно, к чему ты клонишь…
– Он был одним из тех, кто подготовил повод для эвакуации рутов, которые иначе отказывались отдавать родную планету ресурсодобывающим корпорациям! Устроил им экологический коллапс!
– Погоди! Это только догадки…
– А остальные операции… – Эйва схватила носитель. – «Кукушка» – тридцать пятый год, «Метеоритный дождь» – тридцать четвертый, «Перехват» – сорок первый. Слушай… – Она нахмурилась и вперилась круглыми глазами в экран. – «Перехват» – это что… мы?!
Я кивнула – статус операции был «Текущая».
– Но почему «Перехват»?!
– Видимо, у нас с копирайтерами проблема – названия придумывать некому, – пошутила я, аккуратно вытягивая носитель из побелевших от напряжения пальцев подруги. – Эйва, хватит паниковать и строить ничем не подтвержденные теории. Лучше послушай меня. Фенрир пришел, чтобы меня заменить, и мы это знаем. Минус в том, что этот волк… – я хмуро покосилась на носитель и с трудом подобрала цензурные слова, – чертовски опытен в таких вопросах. И если боссы приставили именно его – значит, они не намерены отступать.
«А еще это значит, что моя команда им нужна не просто как прецедент, – добавила про себя. – Полагаю, они попытаются сделать из «Охотников» даже не штурмовой, а диверсионный отряд. Кого-то уберут, кем-то усилят и отправят готовить следующий «Муравейник».
– Нет уж, дудки! – процедила сквозь зубы и схватила суккубу за руку. – Эйва, мне нужна твоя помощь. Избавиться от Танта мы не можем. В основном потому, что в этом нет смысла. Наш враг – не он, а те, которые его к нам подослали. Но оставить майора без внимания тоже нельзя. Вдруг обидится и начнет пакостить чисто из вредности?
Я нервно хихикнула над собственной шуткой. Эйва ответила мрачным взглядом.
– К счастью для нас, – уже серьезно продолжила я, – у Танта есть слабое место – мать. На этом можно сыграть.
Эйва поморщилась:
– И при чем здесь его мать?
– Она дружит с моей.
– И?
Я улыбнулась: суккубе всегда было сложно постигнуть законы, по которым существует волчья стая. Она не понимала, что в моем случае уйти из семьи можно только после отречения, став изгоем. Что ты всегда останешься частью клана, в котором родился, и в любом возрасте будешь вынужден подчиняться приказам вожака… пока сам не станешь вожаком, отняв власть силой или получив ее по наследству. А до тех пор – слушайся маму. Потому что она – главная в стае волчица. Папа в иерархии, конечно, повыше, но он обычно в семейных дрязгах не участвует.