– Спасибо, мама! – с благодарностью улыбнулась я. – А хочешь знать, что мне в нем нравится больше всего?
– Конечно! – кивнула Эленор. Сплетничать она всегда любила.
– То, что он тоже – воин, – радостно соврала я. Если бы сказала правду, ответ был бы: «То, что его не существует». Но об этом, ясное дело, я матери говорить не стала. У нее и так лицо вытянулось:
– Кто – воин?!
– Мой будущий супруг, мама, – любезно повторила я. – Он воин. Как и я.
Волчица замерла на стуле с такой ровной спиной, будто проглотила спицу.
– Черт! – выдохнула наконец. И это с учетом того, что, как истинная аристократка, она не позволяла себе выражаться. – Джейн, а ты уверена, что у тебя с ним все получится? – спросила с надеждой. – Может, ну его, этого журавля в небе?
Я нахмурилась и сделала вид, что не понимаю:
– Но он не журавль, мама. Самый настоящий волк.
– Да я не о том! – с раздражением отмахнулась волчица. – Я хочу сказать: стоит ли тратить время на того, кому ты можешь еще и не понравиться?
Вот теперь мне даже стало немного обидно. Пускай этот герой-мужчина – мой только что выдуманный персонаж, но в свою единственную дочь Эленор при любых раскладах должна была бы верить!
– Мама, мне что, тридцать лет? – праведно возмутилась я. – Понравлюсь – не понравлюсь. Что за глупости? Главное, что он нравится мне. А значит, я буду за него бороться. Мне просто нужно немного времени. Потому я и попросила, чтобы ты пока хранила о нем молчание. Что ты мне и пообещала, помнишь?
Кажется, я только что увидела, как разбиваются вдребезги мамины мечты о правильной дочери-волчице. Потому что в ответ она даже не кивнула, а обреченно поникла головой. Как будто представляла, как будет объяснять Брагиславе Тант, почему помолвку придется перенести. Отменять ее она, скорее всего, не станет, но время потянет. С надеждой, что с воином у меня не срастется и я вернусь к аристократу.
Ну а Фенрир… он, конечно, будет вне себя. Только сделать ничего не сможет. Потому что даже если Эленор признается в причине отсрочки, несуществующего ухажера ему запугать будет очень сложно. Так что пускай себе злится на здоровье – я смогу это пережить.
Донельзя довольная собой, я снова повернулась к зеркалу.
– Кто сегодня заслужил «Оскар»? – спросила вслух и сама же ответила, указав пальцем на отражение: – Ты!
Акт самолюбования неожиданно прервал стук в дверь. Я медленно повернула голову:
«Да как же он узнал-то так быстро?!» – пронеслось в голове, но я тут же отбросила эту мысль. Если бы Тант действительно все знал, то не стал бы стучаться. Он бы ворвался в палату бешеным зверем, попросту вышибив дверь по пути. Значит, это был кто-то другой.