Я протянула бармену пустую стопку:
– Официант, тебе за что платят? Не хочу сегодня видеть дна!
– Как скажете, мэтр, – улыбнулся парень. Вот! Вот что значит профессионал своего дела! Знает, что нужно сказать, чтобы продать свои услуги. А назвал бы «леди», я бы ему бар разворотила…
– Скажи-ка, Сташи… – Я резко обернулась к подруге. – У меня есть паранойя?
– Однозначно!
– Я серьезно.
– Я тоже!
Тут я чуток подвисла, поскребла в затылке и скосила глаза на Даника:
– Это правда?
– Сто процентов, – ответил он.
Я нахмурилась:
– И давно?
Друзья переглянулись:
– А сколько мы знакомы?
Хороший вопрос. Настолько, что захотелось не стопку опустошить, а всю бутылку махом. Хотя знакомы мы были не так долго. С Даником – чуть больше семи лет. Со Сташи еще меньше. Года четыре. С тех пор, как она устроилась ассистентом к нашему штабному стоматологу. Три года работала у него на побегушках, потом открыла свой кабинет. Теперь с гордостью называет себя военным медиком и самым наглым образом демпингует конкурентов (хоть МАРАП и содержит клинику для сотрудников, услуги докторов оплачиваются за счет наших страховок по вполне себе розничным ценам).
Я мысленно хохотнула, вспоминая нашу первую встречу: «Военный медик – ага, как же! При виде обычного волчьего клыка в обморок хлопнулась!»
Ну я же тогда не знала, что она – чистокровный человек и специализируется только на гуманоидных челюстях! Села в кресло и, недолго думая, выдала ей на-гора свое главное достояние. Хорошо, что она бормашину включить не успела, иначе я бы ей сверло вместе с пальцами откусила. Стоматологов, знаете ли, с детства боюсь, а когда они на меня всем весом падают – так вообще.
– Что у тебя все-таки случилось, золотце? – позвал Даник.
Я вздохнула, возвращаясь в жестокий мир настоящего.
– Новенького привели, – выдала обреченно. И тут же запила горе очередной стопкой.
– Аудит? – нахмурилась Сташи.
Мотнула головой:
– Это у вас аудит, а у нас – проверки. Но он вроде не по этой части. Если верить мэтру Сингуру – сторонний наблюдатель.
Парень аккуратно, двумя пальцами потер переносицу.
– Так, напомни: Сингур – это такой пухлячок-бюрократ из штаба?
– Побольше уважения, Даник! – возмутилась Сташи. – Это сейчас он пухлячок, а раньше был весьма талантливым пехотинцем.
– И что случилось?
Я подперла кулаком щеку.
– Да какая-то неприятность с коленом…
– Погоди! – со странным выражением на лице перебил Даник. – Дай я перефразирую: его перестала звать дорога приключений, когда ему прострелили колено?![1]
– Вообще-то обе коленные чашечки, – поправила я. – Он был в плену, его пытали. Не понимаю, что здесь смешного.