— Долго вы работали в отеле? — спросил он, когда ему надоело ее невнимание.
— Что? — Она рассеянно взглянула на него, в глазах промелькнуло мгновенное беспокойство. — Я немного задумалась.
— Вы довольно долго отсутствовали.
— Не так уж долго, — возразила она, разглядывая стакан.
— Я спросил, долго вы работали в отеле.
— Девять месяцев.
— Вы играете на рояле?
— Нет. По вечерам я тут привлекаю публику — здесь бывает много торговцев с большими деньгами и все они пытаются купить мне выпивку и пригласить поужинать, — и иногда оркестр позволяет мне спеть одну-две песенки или потрясти погремушками.
— Вам не нравится эта работа?
— Спасателем? — Она пожала обнаженными плечами. — Там все было в порядке, но я предпочитаю петь. — Она тихо недовольно фыркнула, ее рот дернулся. — Ну сколько же можно? — сказала она и отвернулась.
Рассел обернулся и увидел, что Дарроу продолжает разговаривать с мужчинами возле стойки бара, у него возникла мысль, не бывший ли сержант роты «Чарли» стал причиной недовольства Лолы.
В это время подошел официант и заменил их стаканы из-под бренди подносом, на котором стояла бутылка скотча, ваза со льдом, стаканы и содовая. Не дожидаясь просьбы, он смешал две порции и отошел. Лола быстро выпила свою и поднялась. Она сказала, что подошло время ее выступления, и Рассел увидел, что струнное трио укладывает свои инструменты и сцена погрузилась в темноту.
Он видел, как она подошла к фортепиано и включила свет. Поправила микрофон, взяла несколько ленивых аккордов, не слишком умело импровизируя в качестве вступления. Потом спела простенькую песенку по-испански. У нее был достаточно приятный голос с небольшой хрипотцой, но довольно ограниченного диапазона, и ее исполнение явно было лишено профессионального блеска. Он подумал, что на любом конкурсе в Соединенных Штатах ей не приходилось бы рассчитывать на приз, но здесь ее голос звучал вполне прилично, и посетители награждали ее сдержанными аплодисментами. Она спела еще одну похожую песенку, потом последовала одна из старых американских мелодий, и в этот момент Рассел заметил, что Дарроу покинул мужчин у бара и присел к столу, занятому двумя смуглыми парами, где женщины были излишне пышными и богато одетыми, а мужчины красовались в тропических костюмах и рубашках с отложными воротниками.
Рассел не стремился следить за временем, но, по мере того как Дарроу переходил от столика к столику, его поначалу хорошее настроение начало портиться. Выпивка не помогала, и уже не раз он порывался встать и уйти. Лишь упрямство удерживало его на месте. Он уже забыл о своем недавнем решении ни о чем не спрашивать. Нет, теперь он намерен был дождаться Дарроу и решительно спросить, чего тот хочет.