– Завтра утром подайте мне подробное донесение об этом!
Он повернулся на другой бок, я задул свечу и уже через несколько минут заснул, надеясь, что в эту ночь иваны оставят нас в покое.
И действительно, в течение всей ночи русские не беспокоили нас, и даже весь следующий день прошел спокойно.
Глава 15
Маниакальная депрессия, волынская лихорадка и обморожения
Ближе к обеду на командный пункт батальона явился Больски. Отдав честь, он доложил:
– Я приказал арестовать унтер-офицера Шмидта за невыполнение приказа и трусость перед лицом врага!
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Нойхофф был ошеломлен и раздосадован. Он прочел рапорт Больски и, не проронив ни слова, положил его на стол.
– У меня в голове не укладывается, – сказал он наконец. – Он же всегда был примерным солдатом! Награжден Железными крестами 2-го и 1-го класса!
Нойхофф отодвинул от себя рапорт Больски.
– Это сулит одни лишь неприятности! – продолжал он. – Я обязан передать его в штаб полка, а это означает, что Шмидту конец! Верный смертный приговор!
Как следовало из рапорта Больски, русские атаковали правый фланг 10-й роты. Все схватили свое оружие и бросились занимать свои места в траншеи. Только унтер-офицер Шмидт не двинулся с места и остался в своем блиндаже, где его в конце концов и обнаружил Больски, который совершал обход позиций. Шмидт выглядел растерянным, и казалось, что он испытывает панический страх. Больски потребовал, чтобы он присоединился к своим товарищам. Шмидт неохотно отправился к подчиненному ему пулеметному расчету, но продолжал оставаться совершенно безучастным и не отдавал своим бойцам никаких приказов. Больски еще раз в категорической форме приказал унтер-офицеру Шмидту – на этот раз в присутствии его подчиненных – приступить к исполнению своих обязанностей и принять участие в боевых действиях. Поскольку он должен был срочно организовать оборону для отражения вражеской атаки, у Больски не было больше времени заниматься унтер-офицером Шмидтом. Но когда через некоторое время Больски еще раз зашел на позицию пулеметного расчета Шмидта, того не оказалось на месте, так как он снова вернулся в свой блиндаж. После того как русская атака была отбита, Больски приказал арестовать Шмидта, собрал показания свидетелей и написал рапорт.
Это был действительно явный случай невыполнения приказа и проявления трусости перед лицом врага. Хорошо зная унтер-офицера Шмидта, никто никак не мог поверить в такое. Я вспомнил о том, как в первый день Русской кампании Шмидт прикрывал меня огнем своего пулемета, когда я обнаружил рядом с белым флагом с красным крестом своего убитого друга Фрица. Я вспомнил, как мужественно вел себя Шмидт во время боя за перешеек у деревни Гомели. И во время нашего прорыва 2 октября он образцово исполнил свой долг, за что и был награжден Железным крестом 1-го класса. Сразу после боя он добровольно вызвался пойти со мной, чтобы забрать раненого обер-лейтенанта Штольце с минного поля. Если в рапорте Больски все было указано верно, а в этом не было никаких сомнений, то тогда, очевидно, Шмидт был серьезно болен.