Сразу после обеда батальон снова выступил. Противнику удалось прорваться на участке соседа слева. Если бы мы задержались на своей позиции слишком долго, нам бы грозило окружение.
Кроваво-красное солнце, словно огромный китайский фонарик, медленно опускалось за горизонт на западе. Оно освещало своими постепенно слабеющими лучами бескрайние снежные просторы. Длинные сосульки свисали с заснеженных лап елей и отражали последние отблески солнечного света. Их прозрачно-холодная красота как будто напоминала нам о том, что сегодня Рождественский сочельник.
Несмотря на тяжелое положение на фронте, у всех бойцов было рождественское настроение. Вопреки логике, мы почему-то были убеждены в том, что уж в Святую ночь противник оставит нас в покое. На санях мы уже везли с собой маленькую елочку. Во время следующего привала она должна была стать нашей рождественской елью. Генрих украсил сбрую наших лошадок еловыми веточками. Однако верный Макс и его новый спутник, маленький Пассель ржаво-бурой масти, мыслили практичнее, чем мы, люди: каждый из них пытался объесть веточки со сбруи друг у друга. Казалось, что наши лошадки вообще ели все подряд – сухую солому с крыш деревенских изб, кору и ветки деревьев, картофельные очистки и т. п. Когда не было воды, они с не меньшим удовольствием поедали снег. И хотя за последнее время обе лошади сильно исхудали, казалось, что они находились в хорошей форме, несмотря на такой странный рацион питания.
Генрих, Мюллер, Петерман, шесть легкораненых и я немного оторвались от остальных. Мы хотели исключить повторение недавнего случая, когда русские отрезали нашу колонну с ранеными. Макс и Пассель со своими санями, моя скаковая лошадь Зигрид и лошадь Петермана были с нами. Тульпин с четырьмя остальными лошадьми, также запряженными в легкие сани, остался с основными силами батальона. Если не будет раненых, он должен был помочь перевозить оружие и боеприпасы.
– Хорошо! – сказал Кагенек, когда я рассказал ему о своем намерении немного обогнать основную колонну. – Позаботься о том, чтобы к нашему приходу рождественская елка была украшена! Кстати, а чем мы можем ее украсить?
– Ватой! – ответил я.
Моя маленькая колонна едва успела выйти из небольшой деревушки, как на левом фланге нашего участка затрещали многочисленные вражеские пулеметы. В течение нескольких секунд повсюду начался настоящий ад. Наши пулеметы дружно открыли ответный огонь, тут же в бой вступили наши артиллеристы, посылая в сторону неприятеля залп за залпом. Советы приготовили нам особый рождественский подарок: свою первую ночную атаку! Очевидно, они прекрасно знали, какие сентиментальные мысли волнуют сердце немецкого солдата в Рождественский сочельник.