Теперь у нас снова появилась возможность обеспечить наших солдат теплой зимней одеждой. Кагенек приказал перенести в деревню тела семидесяти трех убитых красноармейцев и снять с них теплую одежду и валенки. Однако трупы уже успели окоченеть и стали твердыми как доски, а валенки настолько прочно примерзли к ногам, что их было невозможно снять.
– Отрубить ноги! – приказал Кагенек.
Наши солдаты топорами отрубили мертвым русским солдатам ноги ниже колен и положили эти обрубки вместе с валенками на теплые печи. Уже через 10–15 минут они оттаяли настолько, что с большими или меньшими трудностями нам удалось стянуть с них жизненно необходимые нам валенки.
Штольце захватил свой личный маленький трофей. В бою на него напал комиссар, и в завязавшейся рукопашной схватке Штольце убил его. Когда после боя он зашел ко мне на перевязочный пункт, то буквально светился от счастья. На его голове красовалась великолепная шапка из лисьего меха,[90] которую он снял с убитого комиссара. Я не скрывал своего восхищения, и Штольце заметил это. Повернувшись к своему ординарцу, он сказал:
– Если со мной что-то случится, позаботьтесь о том, чтобы эту шапку получил доктор! Понятно?
– Так точно, герр обер-лейтенант! – отчеканил тот.
Остаток дня противник вел себя гораздо спокойнее. Очевидно, он приходил в себя после поражения и перегруппировывал свои силы. Воспользовавшись установившимся затишьем, я отправился в находившееся в трех километрах от нашей передовой Терпилово, чтобы забрать с дивизионного медицинского пункта Петермана и нашу маленькую транспортную колонну. Прибыв на место, я узнал, что тем временем оберштабсарцт Шульц перенес свой медицинский пункт за Волгу. Правда, в Терпилово был оборудован пункт сбора раненых, где я и нашел Петермана, Мюллера и наших лошадок с санями.
Теперь подошло время прощаться с моим верным помощником, так как пальцами Мюллера должны были заняться хирурги.
– Ну, мой дорогой Мюллер, – сказал я, – вот и пришло время прощаться! Пора! Со следующей санитарной машиной вы должны отправиться в тыл, и если вам повезет, то через неделю будете на родине!
– Но, герр ассистенцарцт, я же могу… – опять начал он.
– Никаких возражений, Мюллер! Собирайтесь в дорогу! – перебил его я. – Мы сможем выиграть эту войну и без вас. Пожелайте нам удачи! Увидимся дома в Вестфалии!
С тяжелым сердцем я пожал ему руку.
В Щитниково я, как обычно, оборудовал свой перевязочный пункт рядом с командным пунктом батальона. С северной стороны дома, как раз с той стороны, откуда ожидалось наступление русских, находился просторный хлев, сложенный из толстых бревен. Он прекрасно защищал нас от огня стрелкового оружия вражеской пехоты. Это было очень отрадно, и я почувствовал себя гораздо спокойнее. В течение нескольких следующих часов мы еще раз тщательно продумали все детали и предприняли все возможные меры предосторожности для отражения ожидаемой атаки противника.