– Это всего лишь касательное ранение, Франц! – сказал я. – Тебя оглушило, а кровь идет так сильно из-за того, что надорвана височная артерия. Но это несерьезно. Через несколько дней ты снова будешь в строю! Я очень рад этому!
Кагенек слабо улыбнулся:
– Должен тебе признаться, что у меня было такое ощущение, словно меня лягнула лошадь! Я сначала сразу же отрубился, а потом почувствовал, что по лицу ручьем течет кровь, и подумал, что пришел мой последний час!
На голову Кагенека была наложена толстая повязка. Он ощупал голову руками.
– Замечательно! – сказал он. – Повязка держится прочно. Знаете, со мной все в порядке, вот только голова гудит, а это не так уж и страшно! – Немного помолчав, он продолжил: – Выбивать иванов из домов оказалось гораздо легче, чем я думал!
– Почему? – удивленно спросил я.
– Они постоянно совершали одну и ту же большую ошибку! – Он усмехнулся. – Им так хотелось как можно быстрее попасть в тепло! Как вы заметили, сегодня чертовски холодная ночь. Мороз действительно пробирает до костей, а русские уже несколько часов провели на улице, в чистом поле! Захватив несколько домов, они не смогли отказаться от искушения зайти в них и погреться вместо того, чтобы продолжать бой. Кажется, в царившей вокруг суматохе их офицеры и комиссары полностью потеряли контроль над ситуацией. Все русские сидели по теплым избам. Так что нам оставалось только подбежать к очередному дому, швырнуть в окна пару гранат и одного за другим перестрелять тех красных, которые выбегали из дома!
Я бросил быстрый взгляд на Наташу. Она внимательно прислушивалась к нашему разговору.
– Она понимает по-немецки, Франц! – напомнил я ему.
– Плевать! – ответил он и, ухмыльнувшись, посмотрел в ее сторону. – Все равно такая возможность представится нам снова не так уж скоро! Впрочем, она должна благодарить нас за то, что мы так элегантно избавляем ее от тех, кто ее преследует!
Кагенек окинул взглядом помещение перевязочного пункта.
– Здесь слишком много раненых! – с тревогой в голосе отметил он. – Держать столько людей в одном месте слишком опасно! Представь себе, Хайнц, если сюда через окна влетит пара гранат! Что это там за стрельба? – неожиданно спросил он, когда Генрих и его команда снова открыли огонь со стороны хлева.
– Не беспокойся! Это наша частная война! Генрих и несколько легкораненых уже минут сорок пять обстреливают русских, которые пытаются приблизиться к деревне с севера. И они отлично справляются с этим! Как только стрельба за домом прекратится, я сам собираюсь эвакуировать отсюда всех раненых. Тяжелораненых я планирую перевезти на санях в деревню, расположенную западнее, к штабсарцту Лирову, а всех остальных, кто может ходить или хотя бы ползать, я хотел бы сам отвести на сборный пункт раненых в Терпилово!