– Нет, герр обер-лейтенант! – вынужден был признаться я. – Насколько я понимаю, нет никакой надежды!
– А теперь послушайте-ка меня, господа офицеры! – вставил полковник Беккер. – Я хорошо понимаю вас! Во время Первой мировой войны 1914–1918 годов меня обуревали такие же чувства, и я переживал гибель друзей так же сильно, как и вы сейчас. Но солдат должен твердо усвоить, что смерть на войне обычное дело! И если мы не хотим, чтобы смерть захватила полную власть над всеми нашими чувствами и помыслами, мы должны признать как само собой разумеющееся, что она в любой момент может нанести удар – по нам самим или по нашим лучшим товарищам! И если такое происходит, мы не имеем права слишком долго предаваться скорби, убиваясь понапрасну, в противном случае мы никогда не переживем войну! Ведь, с другой стороны, ничего уже не изменишь!
Сначала меня покоробила такая хладнокровная точка зрения, противоречившая всей моей природе. Однако потом я постепенно осознал, что старый полковник был совершенно прав.
Беккер подтвердил, что поступил приказ к общему отступлению. Было принято решение оставить оборонительный рубеж Старица и отвести фронт на сто двадцать километров западнее[93] на так называемую оборонительную линию Кёнигсберг у города Ржева. И хотя на этом оборонительном рубеже тоже не было каких-то особых оборонительных укреплений, однако с точки зрения тактики и стратегии он превосходил наши нынешние позиции.
Наш 3-й батальон все еще находился в Щитниково. Но для себя я не видел никакого смысла еще раз возвращаться в деревню, которую я не хотел больше видеть никогда в жизни. Поэтому я остался в Терпилово ждать остатки своего батальона и присоединился к ним, когда ближе к вечеру они проходили через деревню. Между тем, поджидая свой батальон, я раздобыл себе кое-что поесть.
Когда начало смеркаться, все солдаты нашего батальона пересекли Волгу и отправились маршем в сторону Старицы, находившейся в девяноста километрах юго-западнее.[94] Примерно в пятидесяти километрах к юго-западу от Старицы[95] проходила оборонительная линия Кёнигсберг. Мы еще не знали, что там нам придется провести остаток зимы, знойное лето и еще одну жестокую зиму с ее лютыми морозами. Впоследствии название этой оборонительной линии навсегда запечатлелось в памяти тех немногих из нас, кому посчастливилось выжить в этих ожесточенных боях.
В начале января 1942 года германское радио передало репортаж о боях при отступлении из-под Калинина. Большая часть этой радиопередачи была посвящена боям 3-го батальона и его самом главном бое – за деревню Щитниково. Однако и этой радиопередачи мы так и не услышали.