Нормы морфологии и синтаксиса также становятся речевыми навыками человека еще в детские годы. Школа помогает этому, но, видимо, недостаточно, потому что некоторые нормы морфологии и синтаксиса остаются многим неизвестными. В усвоении норм грамматики громадна роль литературы. Грамматически правильная речь воспитывает в читателе соответствующие речевые навыки, заставляет его контролировать свое «речевое поведение».
Школа тратит много усилий на выработку у своих питомцев правильных орфографических и пунктуационных навыков, позволяющих «автоматизировать» написание слов и употребление знаков препинания в соответствии с орфографическими и пунктуационными нормами. Эти нормы особые: они непосредственно не затрагивают живую звучащую речь (хотя и оказывают иногда на нее косвенное влияние) и могут регулироваться вмешательством научных и государственных учреждений.
Итак, произношение, ударение, морфология, синтаксис, орфография и пунктуация — вот те области, где норма чувствует себя полноправной хозяйкой. И задача всех говорящих и пишущих — подчиниться ее велениям. Правильно — это хорошо! Это помогает речи быть доступной, выразительной и действенной.
Теперь мы должны ответить на два вопроса: 1) все ли стороны речи регулируются языковыми нормами? 2) всякая ли правильная речь признается хорошей? Нетрудно заметить, что эти два вопроса внутренне связаны и ответить на них очень непросто. Для ответа нам надо уточнить и ограничить понятия «норма» и «правильность». Но как это сделать?
Попробуем начать вот с чего. По-видимому, можно считать общепринятым такое понимание нормы, которое признает за ней регламентирующую силу: норма указывает, что можно, а что нельзя. Если так, то мы были правы, признав господство нормы в области произношения, ударения, морфологии, синтаксиса, орфографии и пунктуации. Ну, а в лексике, в системе значений слов? А в стилистике, имеющей дело со многими оттенками значений, выражаемыми словами, словосочетаниями и целыми высказываниями?
Можно, скажем, «предписать» употреблять слово волк и запретить слово бирюк. Выбор слов в таких случаях можно, по-видимому, регулировать. Ну, а в других многочисленных случаях, когда надо искать, по выражению Л. Толстого, единственно возможный порядок единственно нужных слов? Эти «единственно нужные» слова нам даст тоже норма? Но откуда же те муки слова, о которых говорят писатели? Стоит ли бороться с нормой? Или ей следует просто подчиниться? Разве норма заставляет поэта сказать в одних случаях глаза, а в других —