Прежде всего она имела в виду больницу в Виттанги. Какое все-таки счастье, что она находится вниз по течению от их дома! Там, конечно, не предусмотрено никаких очистных сооружений, и все удаленные аппендиксы и прочая гадость попадают в реку.
«Вздор! — отвечал ей Эстен. — Бабьи сплетни».
Он пил эту воду с детства и был здоровей, чем Барбу.
Эстен присел на корточки и опустил ведро в прорубь. К ручке привязана веревка, чтобы можно было погрузить его полностью и наполнить доверху.
Однако ведро не шло, что-то ему мешало. Что-то большое и черное плавало у самой поверхности. «Бревно», — подумал Эстен. В последнее время такое случалось нечасто. То ли дело раньше, в годы его детства, когда лес сплавляли по реке.
Эстен опустил руку в ледяную воду, чтобы оттолкнуть бревно. Похоже, оно зацепилось за мостик. Однако это не дерево — что-то резиновое или вроде того.
— Что за… ой! — воскликнул Эстен, отбрасывая ведро в сторону.
Он попытался схватить черный предмет окоченевшими пальцами. Наконец это ему удалось, и Марьяваара вытащил из воды человеческую конечность.
«Рука…» Он соображал туго, словно его голова отказывалась воспринимать происходящее.
Эстен держал кого-то за руку.
Наконец в проруби показалось израненное лицо. Марьяваара закричал и вскочил на ноги.
Ему вторил ворон из леса, и этот звук взорвал тишину. На деревьях загалдели перепуганные птицы.
Эстен побежал к своей избушке. Он скользил и спотыкался, но ему удавалось сохранить равновесие.
Он достал мобильный и нажал кнопку с цифрой «два». Потом ему пришло в голову, что вчера за обедом он выпил три стакана воды, а потом еще варил себе кофе. Воду же он брал из реки, из этой самой проруби. А труп тогда уже наверняка лежал там, совсем рядом. Это обескровленное лицо без носа и губ, со скалящимися зубами…
Кто-то ответил ему по мобильному, но Эстен отложил разговор. Его тошнило, тело выталкивало из себя все, что есть в желудке. И это продолжалось до тех пор, пока там ничего не осталось.
Потом он позвонил еще раз.
Никогда Эстен не будет больше пить воду из этой реки и не раньше чем через год отважится прыгнуть в нее после сауны.
Я смотрю на человека, который меня нашел. Его рвет на только что выпавший снег. Он нажимает кнопку с цифрой «два» и клянется, что никогда больше не станет пить воду из этой реки.
И я вспоминаю день своей смерти.
Мы уже были мертвы, я и Симон. Я замерзла во льду. Стемнело. Обломки двери все еще плавали в проруби. Я видела, что с одной стороны она была зеленой, а с другой черной.
Поодаль, у самого берега, какой-то мужчина рылся в наших рюкзаках.