— Голый? — переспросила Ребекка. — Но разве эти ученья проводились не в феврале?
— В феврале.
— Значит, в двадцати-тридцатиградусный мороз?
— Ну, та зима выдалась теплой, — засмеялась Анна-Мария, — не больше десяти градусов. Когда его поймали, на нем ничего не было, кроме ботинок на меху, а под мышкой он держал одеяло. Вообще-то, он только летом не носит одежды, так что в ту зиму сделал исключение ради мира во всем мире. Хьорлейфур полагает, что в теплое время года кожа должна впитывать солнечную энергию и тогда человеку почти совсем не нужно будет есть.
— Откуда ты это знаешь?
— Ну, после того, как сосед перестрелял его свиней, было судебное разбирательство.
— И?
— Хулиганство или нанесение материального ущерба… не помню, что вменялось ответчику, но слушание проходило летом… Видела бы ты лица судей и заседателей, когда Хьорлейфур Арнарсон появился там в качестве истца.
— Представляю, — засмеялась Ребекка. — А тебе не кажется, что сегодня довольно тепло?
— Не знаю, — задумалась Анна-Мария, — посмотрим, насколько…
Двухэтажный бревенчатый дом Хьорлейфура Арнарсона стоял в стороне от дороги. Во дворе валялось старое корыто и масса другого хлама: клетки для кроликов, ловушки самых разных моделей и размеров, плуг, связки сена, какие-то конструкции из досок, свидетельствующие о начале большого строительства. Несколько кур гуляло, ковыряя подтаявший весенний снег. Симпатичная собака, в которой угадывалась помесь лабрадора и бордера колли, вышла навстречу гостям, виляя хвостом.
— Эй! — закричала Анна-Мария. — Есть здесь кто-нибудь?
Она посмотрела на Ребекку Мартинссон и пожалела, что взяла ее с собой. Уж слишком респектабельно та выглядела, и ее легко было принять за начальницу. «С другой стороны, — подумала инспектор Мелла, — если эта милая собака слижет с лица Ребекки всю косметику — а именно этим она сейчас и займется, — останется как раз то, что нужно».
Она вспомнила Свена-Эрика. Вот кто умеет успокаивать людей одним своим видом! Эта мысль пришла Анне-Марии в голову невольно, и она тут же постаралась забыть о бывшем напарнике, но ей это не удалось. «Мне его не хватает, — призналась себе Мелла. — Я страшно зла на него, но без него мне трудно».
— Здравствуйте! — произнес мужчина, внезапно появившийся из-за угла дома.
Хьорлейфур Арнарсон был одет в неописуемо грязный рабочий комбинезон синего цвета, свободно болтающийся на его тощем теле. На плечи ниспадали вьющиеся волосы, а лысая макушка сверкала на солнце. Загорелое и обветренное лицо нисколько не изменилось со дня их последней встречи, то есть — Анна-Мария быстро прикинула в уме — за последние пятнадцать лет. На плече Хьорлейфур нес корзину с яйцами. У его ног доверчиво квохтали куры.