Двадцать восьмое апреля, вторник
— Почему ты не отвечаешь на мои звонки? — раздался недовольный голос Монса Веннгрена в трубке.
Ребекка Мартинссон подкатила офисный стул к двери и закрыла ее ударом ноги.
Иногда я не отвечаю на звонки, ты знаешь.
— А ты знаешь, что я об этом думаю! — зарычал Монс. — И если я звоню тебе на мобильный, то не для того, чтобы ты в очередной раз откладывала разговор.
— Но я же работаю, — терпеливо пояснила Ребекка. — Как и ты, Монс. Иногда, когда я тебе звоню…
— Но в таких случаях я тебе перезваниваю при первой возможности.
Ребекка замолчала. Она хотела перезвонить ему, но действительно забыла. Или просто не нашла для этого сил. Она работала допоздна, потому что днем ездила с Анной-Марией к Хьорлейфуру Арнарсону. Потом Сиввинг пригласил ее на ужин, так что, возвращаясь домой, она засыпала на ходу. Ребекка должна была позвонить Монсу и рассказать ему про Хьорлейфура. Как он бегает по лесу нагишом и как хотел угостить ее экологически чистыми яйцами, которые способствуют фертильности. Это рассмешило бы Монса.
— Я не понимаю тебя, — продолжал Веннгрен. — Ты играешь со мной? Далеко не отпускаешь, но держишь дистанцию? Я сыт твоими играми по горло.
— Ты знаешь, что это не так, — ответила Ребекка.
— Я ничего не знаю, — возразил Веннгрен. — Я вижу, ты хочешь надо мной власти.
«Ты знаешь, что этим меня не взять, — мысленно обратилась к нему Ребекка. — Я просто отстранюсь, охладею к тебе — вот все, чего ты добьешься».
— Прости, но это не так, — заверила она его вслух. — Сейчас я действительно не в лучшей форме. Ты очень милый, Монс. Рада, что ты позвонил мне.
Веннгрен замолчал.
— Тогда приезжай ко мне, — сказал он наконец, — если считаешь, что я милый.
— Я не могу, и ты это знаешь.
— Но почему? Ты тоже можешь стать совладельцем бюро, Ребекка, а тратишь свои силы на работу в прокуратуре. Я не могу переехать к тебе, ты знаешь.
— Да, — согласилась Ребекка.
— Но я хочу быть с тобой, — продолжал Монс.
— Я тоже, — ответила Ребекка. — Почему бы нам не оставить все как есть? Мы ведь и так часто встречаемся.
— Но дальше так продолжаться не может.
— Почему? Так живут многие, — недоумевала Ребекка.
— Это не для меня, — вздохнул Веннгрен. — Я хочу быть с тобой все время. Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой.
— Но если я буду работать в «Мейер и Дитцингер», мы уж точно рассоримся.
— Давай!
— Я серьезно. Назови хоть одну женщину в бюро, с которой у тебя хорошие отношения.
— Тогда работай прокурором здесь, в Стокгольме… Но нет, тебе этого не надо. Сейчас ты чувствуешь себя прекрасно: держишь меня на коротком поводке и отвечаешь мне по телефону, когда захочешь. Если, конечно, не завела себе кого-нибудь еще. Я понятия не имею, что ты делала сегодня вечером.