А суть была проста и трагична. Речь шла о болезни жены Косыгина, у которой еще до моего прихода в Управление был диагностирован рак с метастазами. И она медленно погибала в Кунцевской больнице. А. Н. Косыгин тяжело переживал болезнь жены, раздражаясь из-за бессилия медицины. Вины врачей в данном случае не было. Супруга Косыгина, будучи, мягко говоря, своеобразным, непредсказуемым человеком, категорически отказывалась от принятой нормы ежегодного диспансерного обследования. Вследствие этого рак был выявлен в поздней неоперабельной стадии. Мне по-человечески было жалко дружную семью Косыгиных, и особенно самого Алексея Николаевича. И конечно, я и мои коллеги делали все, что в наших силах, для того чтобы облегчить последние дни Клавдии Андреевны. Она держалась очень стойко. Никогда не забуду прощание Алексея Николаевича с женой. Она специально пригласила его для последнего разговора, причем попросила и меня присутствовать при этом. Трудно было поверить, с какой нежностью и заботой о будущем своего мужа и семьи говорила резкая в выражениях и взглядах не только в обычной жизни, но даже и при самом Сталине К. А. Косыгина. Одним из последних слов, как я помню, были слова, обращенные уже к Председателю Совета Министров: «Ты знаешь теперь, как им тяжело (имелись в виду врачи), и ты должен им помочь». Умерла она в день Первомая. А. Н. Косыгин срочно покинул трибуну Мавзолея, но так и не успел застать жену в живых.
Когда встал вопрос, на что израсходовать деньги от Ленинского субботника, именно А. Н. Косыгин, видимо, помня наказ жены, настоял на строительстве на эти деньги крупнейшего в мире онкологического центра.
Вторая ситуация, из-за которой разгорелись страсти, была связана с совместным переходом через Кавказские горы Президента Финляндии У. Кекконена и А. Н. Косыгина. В 1970 году Кекконену исполнялось 70 лет. При встречах он всегда подчеркивал свою физическую активность, свою спортивную форму. А.Н. Косыгин тоже, в отличие и на зависть своим товарищам по Политбюро — Л. И. Брежневу, Н. В. Подгорному и М. А. Суслову, — отличался большой работоспособностью, постоянно поддерживал, несмотря на свой возраст, хорошую физическую активность. Летом помимо гимнастики и ходьбы он занимался академической греблей; зимой много, как и У. Кекконен, ходил на лыжах. Не могу сказать, где и когда договорились У. Кекконен и А. Н. Косыгин перейти совместно Кавказский хребет. Но как-то летом 1970 года я узнал от личного врача Косыгина, что через неделю У. Кекконен прилетит в Минеральные Воды, чтобы вместе с Косыгиным совершить переход.