Осмотр и обследование подтвердили наш диагноз — атеросклероз сосудов ног. Поскольку в те годы операции на сосудах по поводу атеросклероза только начинали делать, мы обсудили возможность и целесообразность ее проведения. Однако поражены были в основном дистальные (конечные) отделы артерий ног, и операция здесь не могла дать эффекта. Оставались консервативные методы. Обсуждались различные варианты, и в конце концов было решено начать бальнеотерапию — использование цхалтубских радоновых вод, которые в ряде случаев давали при подобных заболеваниях хороший эффект.
Насер, в принципе, согласился с нашим предложением, заявив, что после возвращения в Египет обсудит с руководством страны и Национального собрания вопрос об отдыхе (он подчеркнул, именно об отдыхе) и в ближайшее время вернется в Советский Союз для лечения в Цхалтубо.
Я сообщил Брежневу неутешительные результаты консилиума. В ответ он сказал: «Надо сделать все для восстановления здоровья Насера, ибо нет на Ближнем Востоке другой фигуры, которая могла бы объединить арабов в противостоянии США и Израилю. Если он сойдет с политической арены, то это будет большой удар по нашим интересам и по интересам арабов. Сделай все, что необходимо для его лечения. Официально его будет принимать на отдых Президиум Верховного Совета. Я скажу Подгорному, чтобы обеспечили все, что необходимо».
Действительно, вскоре позвонил Н. В. Подгорный и в присущей ему грубой манере сказал: «Звонил Брежнев, попросил, что надо тебе помочь с Насером. Я дал указание, свяжись с моими ребятами, они займутся всем этим». На этом наш, весьма «продуктивный» разговор о лечении Насера закончился. Как помогали мне ребята, я почувствовал, когда поехал в Цхалтубо, чтобы посмотреть на месте возможности размещения президента Египта. В Президиуме Верховного Совета, как часто бывало, все спускалось по бюрократической лестнице, и когда я в конце концов встретился с человеком, который должен был организовать прием, то им оказался заведующий то ли фотолабораторией, то ли фотокиноотделом Верховного Совета, если мне не изменяет память, по фамилии Данилов. Вся его помощь заключалась в том, что он с большими придирками подписывал счета за пребывание Насера. В Цхалтубо не оказалось ни одного помещения, достойного президента крупной и дружественной нам иностранной державы. Все бывшие дачи были грязными, запущенными, а в санаториях имелись только стандартные палаты по 12—14 квадратных метров, да и то без удобств. Положение было крайне тяжелое. Надо отдать должное бывшему в то время первым секретарем ЦК КП Грузии В. П. Мжаванадзе, по распоряжению которого был приспособлен более или менее небольшой корпус санатория Совета министров Грузии.