Стив недоуменно смотрел на эту хрупкую странную женщину. Молча крутил часы на растяжном металлическом браслете. Между прочим, часовая стрелка приближалась к XII, пора домой. Весь вечер проболтали о балете. А он-то собирался поговорить о его ситуации. Ведь ничего ему не помогает, ни-че-го. И как долго ждать? Или, может, вообще отказаться от этой затеи? Зачем себя снова подвергать мучениям – надеяться, прислушиваться к своему телу после каждой выпитой рюмки с настойкой, после каждой съеденной пилюли, из каких бы зверей или птиц она ни была? Не лучше ли вовсе уйти от этой русской балерины, которая сейчас сидит перед ним, как безумная, обхватив свою голову, отчаянно вздрагивает и шепчет какие-то заклятия? Даже ни разу не спросила, помогают ли ему ее лекарства?
Ее волнуют полузабытые истории каких-то фей из фольклора.
Эгоистка! Ничего не видит, кроме себя, ни о ком не думает, кроме себя. Живет в мире только своих грез и своей славы!
На стенах ее квартиры – только ее портреты и фотографии: в костюмерной и на сцене, на приемах и фуршетах, с букетами роз во время вручения призов, в аэропортах, посольствах! И никого другого на этих картинах и фотографиях: ни ее родных, ни друзей – только она!..
4
Однажды Анна пригласила его в одну из самых престижных танцевальных студий Нью-Йорка, на конкурс. Она там – в жюри, к тому же и сама исполнит номер.
С этого выступления, по ее словам, начинается ее возвращение на большую сцену после творческого перерыва. Ее новый продюсер заключил контракт с Американским театром балета, а летом она отправится на гастроли в Бостон и Вашингтон. На удивленный вопрос Стива, почему на конкурсе она будет исполнять аргентинское танго, Анна, не менее удивленная, ответила, что любая профессиональная балерина танцует не только классические балетные партии, но и народные танцы.
…Вечером Стив сидел в баре той студии, пил коктейль с такими же, как и он, приглашенными.
Начался конкурс. Сменялись танцоры. Им аплодировали – то густо, то жиденько. Фотографы и телеоператоры ходили по залу, направляя на исполнителей объективы. Анна в паре с каким-то мужчиной стояла за столиком жюри, раздавала танцовщикам комплименты и делала им замечания.
Стиву было скучно. Он уже томился и жалел, что пришел.
Но когда зазвенели струны гитар, когда ударили клавиши рояля, и на сцену вбежала Анна в черном облегающем платье, из разрезов которого выныривали ее белые гладкие ноги, когда замелькала ее белоснежная спина, окаймленная вырезом платья, когда поплыла по воздуху ее тонкая шея, несущая изящную головку с подобранными кверху и стянутыми в тугой узел волосами...