Зато о балете могла говорить, не умолкая. Спохватившись, как хозяйка, наливала гостю еще зеленого чаю и спрашивала, не голоден ли он. И если Стив деликатно отвечал, мол, да, немного голоден, предлагала сухофрукты.
Балерины, как известно, соблюдают строжайшую диету. Весьма озабочены тем, чтобы на тело не наплыл ни один грамм жира, чтобы суставы и мышцы обладали гибкостью ивовых прутиков, а кожа была натянута и эластична. Поэтому из их рациона удалено все жирное, сладкое, калорийное. Короче, остается только зеленый чай, и сухофрукты, и вареный на пару рис.
– В «Лебедином озере», в том варианте балета, который мы сегодня имеем, очень мало общего с его первоначальным замыслом, с тем, как это было в оригинале у великого Чайковского, – говорила Анна. В белом трико, она сидела на полу в позе лотос, положив руки на колени. – В современном варианте как? Там – лебедь-Одетта была когда-то обычной женщиной, но ее заколдовали, и она ждет, чтобы ее полюбил мужчина. Тогда она сможет расколдоваться и опять станет женщиной. Короче, у нее почти все в порядке, только лебединые крылья ей мешают вступить в законный брак. А у Чайковского все гораздо глубже! У него Одетта – фея, фея в облике лебедя. Фея не мечтает о браке с земным мужчиной. Фея – это птица, это красота, это свобода!.. – Анна вдруг взмахнула руками и приподнялась так, словно какие-то невидимые струи подхватили ее. – Фея всегда тоскует по земной жизни. Но ее трагедия в том, что столкновение с земной жизнью для нее опасно. Человек, с его страстями, плотью, злым эгоистичным сердцем, не выдерживает связи с прекрасной феей, – Анна отвела руки далеко за спину, соединив пальцы между собой. – П-фф...
– По-моему, в «Лебедином озере», в самом конце... – промямлил Стив, не будучи уверенным, что правильно помнит финал этого балета.
– Там все заканчивается хорошо, хэппи-энд! – помогла ему Анна. – Колдун погибает, Одетта и Зигфрид целуются, она уже не лебедь и может спокойно выходить замуж. А каков был финал по Чайковскому? Там... – Анна вдруг вся как-то внутренне съежилась, ее и без того большие глаза расширились и почти перестали моргать.
Порой наступали такие минуты, когда Анна, ведя малозначительный, по мнению Стива, разговор, вдруг сжималась, внутренне напрягалась, будто бы испытывая в душе неизъяснимый ужас. В такие минуты и Стива, обладающего от природы здравомыслием, тоже охватывало темное чувство страха и ожидания чего-то гибельного...
– Он сорвал с нее корону... А когда с феи-Лебедя срывают корону, она лишается своего царства. Она тогда попадает в мир людей, в этот страшный холодный мир... – Анна неожиданно поднесла к лицу ладони и затрясла головой. – Нет, нет... это ужасно, ужасно...