Проспал до полудня. Потом поплелся в ванную – откисать в теплой водичке, из маминой бутылочки вылил в ванну какую-то пахучую жидкость. Лежал, прикрыв глаза, изредка отводя рукой подступавшую к лицу пену. Призадумался ненароком: куда же свернула его дорога? Явно не в институт. Н-да...
Сашка с Юркой тоже на работу не вышли – дома приводили себя в порядок. Быть может, тоже размышляли о том, не пора ли остепениться.
Кто знает, к какому выводу пришел бы каждый из них. Но выводы такие глубокие им делать уже не было никакой необходимости.
Потому что два молодых лейтенанта – оперуполномоченные милиции – с самого утра от начальника районной службы криминальной милиции получили задание и довольно быстро с ним справились. Впрочем, дело было несложное – не убийство и не ограбление банка, а злостное хулиганство. Скорее всего, какие-то пацаны из района напились и куролесили. У оперов имелись свидетельства потерпевших: описание внешности преступников, один из которых был в белых штанах, а другой во время нападения пару раз произнес необычное слово «Византия». Это уже кое-что!
Владелец одного из ночных ларьков в том жилом массиве, где было совершено преступление, охотно рассказал гостям-лейтенантам, что подозрительного заметил в минувшую ночь, кто у него покупал алкоголь, и даже высказал догадку, кто, по всей видимости, является загадочным обладателем «белых штанов из Византии». Ларек находился неподалеку от дома, где проживали знаменитые рок-музыканты и, понятное дело, они были там частыми гостями.
...В дверь квартиры Влада настойчиво позвонили, прервав его античные купания.
А ровно в четыре часа и семнадцать минут три милицейских «бобика» доставили Юрия Ханаева, Александра Демина и Владимира Мостового в районное отделение милиции, что на улице Тверской.
Их сразу же поместили раздельно – в три общие камеры, называвшиеся обезьянниками. Назывались они так потому, что публика за их железными решетками сидела весьма шумная, пьяная, орущая и порой дерущаяся между собой. И если смотреть на такую камеру снаружи, на все, что там происходит, то она действительно напоминала клетку с обезьянами.
И теперь уже можно было сказать наверняка: концерт закончен. Началось следствие.
ххх
О, не раз и не два в те сутки поминал Влад дядю Алешу, Юркиного отца. Поминал самыми светлыми и чистыми словами благодарности.
А как же иначе? Кого же еще, как не дядю Алешу, он должен был благодарить за то, что тот провел с ним столько времени – тысячи часов! – за шахматной доской?