Я бы был выше поиска смыслов жизни. Никогда бы не поднимал голову на звёзды. Мне было бы просто всё равно.
Мне была бы не нужна яркая оболочка, престижный дом, машина. Я никогда бы не был копией. Возможно, я ничтожен, жалок, отвратителен, но я далёк от понятия "пародия". Подлинность, вот всё, что меня бы наполняло. Моя жизнь, все дни моего одиночества, моё особое сумасшествие, тяжелейшие страдания, о которых я уже не помню. Всё это составило мутную пелену на моих глазах, и больше ничего.
Двое молодых ребят, возможно - выпускников местного "ИТОНа", чёрт знает какой судьбой оказавшись в этих местах и заглянувших в мой бар, сидят передо мной и оживлённо спорят друг с другом, о жизни, об истинных ценностях, о религиях, о скандальной гениальности Буковски. Пустой бар. Мокрые половицы. Эти двое. Этот юношеский пыл, страсть, давно мной позабытая, бесконечные поиски смысла, бесконечное желание искать, всё это не вызывает у меня ни отческой улыбки, ни горькой усмешки. Я просто смотрю куда-то сквозь них, сквозь этот бар, сквозь время, сквозь воспоминания, такие же сырые, как и этот край.
У меня есть опыт, прожитая жизнь за плечами, моменты, которыми не стоит гордиться и история, которую не выставляют на показ. Я просто старый бармен с изъеденными руками и варикозной язвой на правой щиколотке. Запустивший себя старик, определившийся в своей неопрятности и уже давно не пытающийся казаться лучше. Старый больной козёл, вводивший людей в негодование, когда изредка открывал рот."
Размышляя таким образом, Делвин Хэнсен допивал свой ром, сидя в одной из забегаловок Олтона. Ему удалось вышвырнуть из своей жизни только три этапа: детство, отрочество и юность. Но всё равно он находился не в своём промежутке времени. Ему было неуютно в этих тридцати пяти годах, как в колючем свитере, обжегающем кожу. Закурил.
- Дел, у нас не разрешается курить, ты же знаешь правила. - К столику подошла полная официантка. Левый уголок её губы был искажён небольшим шрамом, идеально вписывающимся в общую композицию её пухлого лица. Она была далека от понятия "красивая" - низкая ростом, ноги коротковаты, тело самых причудливых пропорций. Короткое платье официантки сидело на ней скорее нелепо, чем как-то ещё. Поправила заломанные в нескольких местах волосы.
- Ты сегодня грустный, - заметила.
Делвин пожал плечами.
Девушка присела на соседний стул. Один Бог знает что - погода, одиночество, внутренний разлад или скулы Делвина Хэнсена - заставило её завести разговор.
- Ты вроде из Бьютта, да? - спросила.
- Да. - ответил, глядя куда-то в сторону.