Еще в 1925 году по предложению ВСНХ разведка занялась научно-технической тематикой. И занялась весьма эффективно. В 30-е годы научно-техническая разведка передала командованию сугубо секретную техническую документацию по важнейшим видам вооружения: конструкциям военных самолетов, артиллерийским системам, новым типам быстроходных судов, электромоторов для подводных лодок, военной оптике, технике средств связи, мотостроению… Но в 1938 году и в этом управлении выискали «врагов народа» и заменили весь оперативный состав.
16 июня 1941 года, по свидетельству ветерана разведки Н. Горшкова, из резидентуры в Риме было направлено в Москву спецсообщение о том, что надежный агент («ГАУ») получил сведения, из которых следует, что Германия в ближайшие дни нападет на Россию. Это сообщение было «подшито к делу» с такой резолюцией: «по указанию Берии Л.П. запрещено посылать это спецдонесение адресатам, так как это похоже на дезинформацию». В то время «адресатами» разведки были, как известно, три человека – Сталин, Молотов, Ворошилов.
Террор неизбежно вел к деморализации людей, к предательству. Росло число перебежчиков. Накануне войны в Западной Европе было провалено несколько наших резидентур – «Кент» в Бельгии, «Жильберт» во Франции, «Дора» в Швейцарии. Арестованных немцы провели по судебному делу, известному в истории как «Красная капелла».
Как чумы, люди боялись вызова в Москву, понимая, что это вызов на кладбище. Спасаясь, каждый искал свои варианты. Л. Гельфанд, поверенный в делах посольства СССР в Италии, советник, в годы гражданской войны был комендантом поезда Л. Троцкого, позже стал одним из телохранителей наркома, члена политбюро ЦК ВКП(б). Его хорошо знали видные большевики Крестинский, Сокольников, Литвинов.
Когда же из Москвы пришла телеграмма об отзыве, советник Гельфанд принял свои меры: купил билет на поезд до Москвы, дал телеграмму о дате выезда, занял с семьей место в вагоне.
Но до Москвы Гельфанды не доехали: во Флоренции их ждал заказанный автомобиль – бросок в Рим, к авиарейсу на Нью-Йорк…
Недоверие Москвы, Сталина коснулось даже Рихарда Зорге, свидетельствует его соратник Б. Гудзь. Несколько раз Рихарда вызывали в Москву, но он находил веские предлоги, чтобы оставаться в Токио; нервничая, шел на риск, может быть, не всегда обоснованный.
По свидетельствам ветеранов разведки, в ряде стран, например в Латвии, Литве, Эстонии, агентуру просто «бросили». То же самое было в Германии, Австрии… Нужно ли говорить, как много потеряла при этом разведка, а значит и вся страна. В 1946 году наш разведчик В. Рощин восстановил связь с агентом-антифашистом, прерванную в 1938 году. И знаете что услышал? «Дорогие мои, где вы были всю войну? Ведь я все время был адъютантом фельдмаршала Кессельринга и ждал вас».