Другая записка: В материалах … содержится отрывочное замечание о возможности использовать в «урановом котле» не только уран-235, но и уран-238. Кроме того, указано, что, может быть, продукты сгорания ядерного топлива в «урановом котле» могут быть использованы вместо урана-235 в качестве материала для бомбы.
Имея в виду это замечание, я внимательно рассмотрел последние из опубликованных американцами … работ по трансурановым элементам … и смог установить новое направление в решении этой проблемы урана – направление, обусловленное особенностями трансурановых элементов.
Перспектива этого направления чрезвычайно увлекательна.
В каждой записке Курчатова говорится о «большой ценности» материалов.
– Почему же, спустя много лет, на прямой вопрос журналиста о роли разведки в создании советской атомной бомбы академик А.П. Александров ответил едва ли не с пренебрежением?
«Было что-то, но в общем это играло очень несущественную роль. Ни Курчатов, ни другие участники проекта на чужие идеи не надеялись – искали свои… Кстати, у ученых были иные, более надежные источники информации, чем данные разведки. Парадоксально, но, может быть, главный источник – именно в самом факте засекречивания. Зная последние до того, как опустился занавес секретности, работы крупного зарубежного исследователя и не находя его имени в научных изданиях (а значит, он не сменил область своих интересов), нетрудно было определить, что он движется в том же направлении и что это направление опробуется в секретных атомных работах».
Не будем спорить с академиком, действительно так и было. Из книги в книгу, из статьи в статью описывается, как техник-лейтенант Георгий Флеров, оказавшись в сорок втором году в Воронеже, бросился в университетскую библиотеку. В американских и английских научных журналах (даже тогда получали!) он не нашел ни одного сообщения по исследованиям деления урана… Флеров, будущий академик, написал председателю ГКО И.В. Сталину. Письмо лейтенанта не затерялось.
«В конце лета 1942 года в ЦК КПСС и правительство поступили предложения о необходимости возобновить прерванные войной исследования по ядерной физике и радиохимии, – вспоминал позже М.Г. Первухин, заместитель председателя Совнаркома и нарком химической промышленности в годы войны. Ученых беспокоило, не обгонит ли нас фашистская Германия. В начале 1943 года Государственный Комитет Обороны поручил мне наметить вместе с И. Курчатовым и другими учеными мероприятия по организации исследований, призванных решить вопросы использования внутриатомной энергии в военных целях».