Поняв откуда доносятся эти странные звуки, я в три прыжка, оказавшись у соседнего модуля, распахнул пластиковую дверь.
Здесь, в ярко освещенной, маленькой комнате, происходило настоящее непотребство. Два здоровенных амбала в черных комбезах, сняв шлемы, и покидав как попало свое оружие и снаряжение насиловали, какую-то девчонку. тот что сидел лицом ко мне, прижимал к себе спиной, уже почти не шевелившуюся, темноволосую девушку, белая платье на которой, было разорвано с верху до низу, обнажив маленькую, подростковую грудь, в то время как второй, скинув портки, и держа жертву за ноги, двигал тощим задом.
Лица девушки не было видно, все оно было в кровоподтеках и ссадинах, волосы ее, тоже были испачканны чем-то липким, а из разбитого носа, стекала на подбородок и шею, тонкая, алая струйка.
тот что был лицом к двери,заметив меня, открыл было рот, что бы что-то сказать, но тут, в голове моей, отчетливо щелкнуло, мир вокруг, как-то странно схлопнулся, и в следующий миг, я ощутил себя, едущим в лифте, а на табло высвечивался двадцатый, последний этаж четвертого уровня.
Я как стоял, так и сел, прямо на истоптаный пол кабины, в недоумении раскрывая и закрывая рот. Этот переход, точнее скачок, стал для меня такой неожиданностью, что я заподозрил-было некое умственное растройство. Хлопая глазами я дико озирался по сторонам, но лифт был абсолютно реальным. И грязный обшарпанный пол, и слегка поцарапанный блок управления, и отпечаток чьей-то маленькой ладошки на зеркальной стенке прямо у меня перед носом, говорили о том что повсему я не сбрендил, и все вокруг не мерещитсямне. Не знаю сколько я так просидел, однако, мелодичный звук колокольчика, оповестивший о прибытии, вывел меня из ступора. Так что когда створки раскрылись, я уже был на ногах, и сообразив-таки в чем дело, сломя голову, помчался к видневшемуся в переди лестничному проему.
Я был уверен что успею. И взлетев как ураган, на пятый этаж, увидел ожидаемую картину. два черных буйвола, волокли по направлению к той самой комнате, брыкающуюся, и вырывающуюся девчонку, одетую в знакомый, белый балахон.
Эти гады были так увлечены предстоящим развлечением, что даже не успели понять, откуда пришла смерть.
А бил я надо сказать, после увиденного, в полную силу. И когда оба насильника, не успев даже поднять свои грозные пушки, повалились на ковровое покрытие коридора, девчонка в белом платье сборщиков, вдруг тоже вскрикнув обмякла. Я долго не колеблясь, подхватил на руки, совсем легкое-тело несостоявшейся жертвы, помчал в дальний, не освещенный конец коридора. Оставив девушку в одном из тупичков, где ее ненашли бы вновь какие-то похотливые далдоны в черном, я рванул что есть сил к лежащим и по всей видимости уже мертвым воинам Леона.