Очнулся я в большой комнате, освещенной яркими, дневными лампами, в которой находилось человек пять, черных, и двое в красных туниках, явно пренадлежавших к верхушке клана. Меня подвесили за руки, к солидному такому крюку в потолке, и по ощущениям, висел я уже давольно давно, потому что рук я уже не чувствовал, а грудную клетку сдавливал все сильнее, обруч удушья.
Заметив что я пришол в себя, один из одетых в красное, приблизился ко мне, и я узнал, грубоватое лицо, главного помошникадосточтимого Леона, и ответственного за безопасность своего шефа, здоровяка Григория Баюнова. Этот малый по слухам, был настоящим садюгой, и его подчиненные вытворяли с пленными такое, что не многие из тех кто выжил, после всего, рассказывали об этом, шопотом, и оглядываясь по сторонам. кое-что дошло и до моего слуха, так что я был очень обрадован встрече.
И вот, рядом остановилась шкафоподобная фигура, и на меня, как на некоего паучка, или таракана, попавшего в тарелку с супом, глянули, из под густых бровей, черные, чуть раскосые, непроницаемые глаза. И скрежещущий, словно стеклом по железу, голос Гришки костоправа, как его звали здесь, проскрипел: - Ну! А вот и наш гость очнулся! А то мы прям заскучали без дела! И повернувшись к стоявшим сзади, с киношным гыгыканием, главного бандита спросил: - Не так ли, ребята? На что, его работнички согласно загудели, и пододвинулись ближе, дабы лучше видеть происходящее.
В общем, истязали меня здесь, долго и очень изобретательно. Я уже потерял счет своим отключениям, выбитм зубам, и сломаным ребрам, и глядя на этих упырей возникающих, то слева, то справа в кровавом тумане, ждал, когда же наконец им надоест возиться со мной, и они просто прикончат этого несчастного таракана.
Но я зря думал, что эти ребята так легко устанут, нет, по их разложенному, тут и там пыточному арсеналу, создавалось ощущение, что праздник только начался, и основные блюда, еще впереди.
Но когда веселые ребята, Леона, решили что висеть под потолком повешенным за руки, это слишком комфортная для меня позиция, и сняв мою бедную тушку, подвесили меня, к тому же крюку, но уже за ноги, я ощутив как в висках застучали тысячи молоточков, подумал что вот тут то мне и пришол конец.
После первых же пока еще нежных, по местным меркам, разминочных ударов, я вырубился. Видно еще те, прошлые упражнения со стулом, дали о себе знать, по тому что я, все чаще стал проваливаться в спасительное небытие, из которого эти потрошители, несчастного сборщика с трудом вытаскивали.