В пять секунд, вся четверка, валялась в разных позах, на полу, а из коридора, уже набегала следующая, а за ней другая, и еще и еще. И вот тут, я перестал соображать что со мной происходит. Меня буд-то раскрутили на центрифуге,и выбросили куда-то, в бездонную пропасть. Я падал, падал, в бесконечность, пока наконец не очнулся заваленный чьими то телами, ощущая невыносимую, безумную боль во всем теле.
Что было дальше, я помню очень смутно. кажеться меня принесли в какую-то комнату, дальше кто-то раздевал меня, и какие-то очень знакомые и родные руки, обтирали меня чем-то влажным. Все тело горело, и казалось, миллионы раскаленных игл, вонзаются в каждый мой нерв, в каждую клетку, в сам мозг, в сам разум. И это ощющение, безумной, рвущей на части боли, было последним, что осталось у меня от той сумашедшей ночи.
28.
Уже пятую ночь, я почти не спал. Едва сомкнув глаза, и казалось только, коснувшись того сладостного ощущения полета, тут же, словно какой-то сторожевой программой, пробуждался в чутком ожидании, очередной пакости. Здесь на седьмом, неподзаконном уровне, вопреки всему, были свои, и весьма суровые законы. И любой из живущих на всех четырех этажах этого уровня, прекрасно был знаком с ними, ибо, последствия, к которым приводило незнание здешних правил, были настолько печальны, что поражали даже привычных ко всему , сторожил.
Я уже который день ожидал появления, неких, граждан сего уровня, которые пообещали, разобраться с новеньким, который с первого же дня, не вписался в месный быт, и опять-таки по месным меркам, уже был практически мертв.
И поэтому, как я не пытался,спокойно поспать с тех пор, мне так и не удавалось.
Когда за моей спиной, с отвратительным лязгом, и скрежетом, захлопнулась решотка переходного тамбура, И я остался один, по среди ночи, в полутемном, ужасно грязном коридоре, , я подумал, что вот здесь, в этих заплеванных пластиковых переходах, и пройдет остаток моей жизни.
Меня привели в этот сектор, седьмого уровня, около двух ночи, так как, днем, было опасно открывать решетки тамбура, пришлось бы в очередной раз, по словам ребят патрульных, наваливать горы парализаторами. Да и встречали бы меня совсем по другому. Так что постояв, в растерянности, по среди пустынного, уходящего в темную даль коридора, прижимая к животу свой серый чемоданчик, я не спеша, побрел в поисках свободного кубрика, или Жм.
Найдя в самом дальнем закутке, этого сектора, не занятый, убогенький модуль, и включив свет, стараясь не шуметь, выгреб из него с центнер все возможного мусора, который пришлось тащить в больших, пластиковых мешках, на другой конец бесконечного коридора, где находился утилизатор. И в конце концов, уже почти под утро, пыльный, и грязный, уставший от тяжолых дум, завалился спать на отвратный мешок, набитый непонятно чем, и именующийся здесь, лиш по какому то недоразумению матрасом.