Всё ещё пребывая в прекрасном расположении духа, незадолго до завтрака я отправила Эллису записку:
Хотела бы поговорить с Вами как можно скорее. Дело срочное и деликатное, связано с некой особой, известной и Вам, и мне. И это не Ф.Д., впрочем, и она имеет к упомянутой персоне определённое отношение. С теплом и надеждой на скорую встречу,
Ваш друг леди В.-Э.
P.S. Миссис Х. научилась готовить изумительные тарталетки с грибами и пряной тыквой.
P.P.S. Рыбный паштет в горшочках тоже хорош.
Юный помощник садовника вернулся из участка на удивление быстро. Ответ был начертан, по обыкновению, на обратной стороне листа — аккуратный столбик из шести коротких строк:
Вы знаете, чем меня заинтересовать.
Голова всмятку (не моя), дел по горло (моё).
Буду так скоро, как сумею.
Всегда и всецело Ваш, Э
P.S. А тарталетки горячие?
Кое-какие привычки у Эллиса не менялись.
Ближе к вечеру бодрый настрой у меня уступил место сперва нервозности, а затем и унынию. Посетители приходили и уходили, истощались запасы десертов, стыли предусмотрительно отложенные тарталетки, а детектив всё не появлялся. Закралась даже мысль, что он и не обещал заглянуть именно сегодня: «так скоро, как сумею» не значит «немедленно, в тот же день».
Впрочем, на сей раз я хорошо держала себя в руках, и ни Георг, ни миссис Хат ничего не заподозрили. И, когда кофейня закрылась, они спокойно разъехались по домам, оставив меня наедине с Мэдди. Дважды мы прошлись по залу, расправляя и без того ровные скатерти и переставляя сухие букеты со стола на стол; трижды выглянули через окошко в двери с чёрного хода, когда одной из нас мерещился стук.
Наконец часы пробили полночь. Стало кристально ясно, что никто сегодня не придёт. Свирепый ветер носился по улицам Бромли, задувая в каминные трубы и одевая подтаявшие за день сугробы в ледяную корку. Странная зима, не похожая ни на одну из прежних… Лишь смрад Эйвона, изрядно ослабевший из-за долгих морозов, по-прежнему витал над городом.
И некому было везти меня сквозь темноту и стынь.
— Ну, что же, — растерянно произнесла я, теребя шелковистую бахрому скатерти. Мадлен наблюдала за мною пристально, и её большие, чёрные из-за полумрака глаза казались похожими на звериные. — Мы можем выпить по чашке горячего шоколада, а потом я поищу кэб… Или пойду пешком. В конце концов, до особняка рукой подать.
Мэдди вскинулась; похоже, она испугалась по-настоящему.
— Нет! Очень далеко, скользко, ничего не видно! И опасно, ведь Финола Дилейни!
— Вот именно, — поддержали её охрипшим от усталости голосом. — Вы мне казались более рассудительной, Виржиния. К слову, об осторожности и рассудительности. Как вы могли оставить открытой дверь с чёрного хода? Как говорила моя кузина Бетси, к опасливым беда по шажку крадётся, а к беспечным галопом подъезжает.