Но не более того.
Вместо красочных пророческих видений до утра меня окружал беспроглядный мрак. Правда, по ощущениям суть его изменилась. Если прежде глухая, чернильная темнота словно бы наполняла голову, то теперь — как бы окружала, то есть была снаружи. Закралось подозрение, что, возможно, дело не во внутренних «стенах»-предубеждениях. И причина временной «слепоты» — нечто внешнее, чья-то упрямая сила…
И ещё — мне снился запах, это я запомнила точно. Вот какой именно — забылось напрочь. Кажется, не вишнёвый табак леди Милдред, не утончённое благоухание цветов Сэрана и не чистый древесный дым с речной сыростью пополам, как у святого Кира. И где-то в этом запахе и был ключ к решению загадки.
После завтрака дядя Клэр кислым голосом сообщил, что-де устал от моих поздних возвращений и вечером лично возьмёт кэб и приедет к кофейне.
— Следить за надлежащим поведением юных леди — сущее мучение, — добавил он самым что ни есть ханжеским тоном. — Мне кажется всё более привлекательным и мудрым старинный способ: запереть девицу в башне и заставить прясть. Или, скажем, вышивать. И так — до тех пор, пока не наступит совершеннолетие и не появится подходящий жених, которому можно препоручить заботы о строптивице.
— В сказках подобные истории плохо заканчивались. Укол веретеном, сон на сто лет и запустение в королевстве, — ответила я серьёзно, хотя губы дрогнули в улыбке. — Спасибо, дядя.
— Не стоит благодарности, дорогая племянница.
Что ни говори, у всех разные представления о заботе — и заботливости.
Мистер Белкрафт и миссис Хат, надо отдать им должное, не особенно удивились, когда обнаружили в зале кофейни рано поутру, ещё до открытия, голодного детектива, с аппетитом уплетающего оладьи. Только попросили впредь согласовывать время визита с владелицей, дабы не коротать время в одиночестве. Эллис не стал развеивать их заблуждения и ставить Мадлен в неудобное положение, а потому согласился и пообещал, что в дальнейшем воздержится от столь ранних посещений.
Вчерашняя простуда всё еще давала о себе знать — он позавтракал относительно легко, а вместо кофе попросил согревающий имбирно-лимонный напиток. Но на способности к размышлению лёгкое недомогание, к счастью, ничуть не повлияло.
— Я кое о чём подумал вчера, Виржиния, — безмятежно улыбаясь, сообщил детектив и слегка откинулся на спинку; так со стороны зала теперь его было не увидеть. — Имею в виду последний совет — выглядеть всегда безмятежно, потому что у Дилейни могут быть шпионы… Но сначала вопрос. На балу вы ведь не только с моим балбесом танцевали? — Я покачала головой, и он удовлетворённо сощурился: — Так и знал. А ведь то, что провернула Дилейни, похоже на заранее продуманный план. Обладай ты хоть трижды острой интуицией, но подобное всё равно требует подготовки. В лишающее воли колдовство я не верю, уж простите. И тем более в то, что эта аферистка могла как-то — хоть волшебством, хоть наркотиками — одурманить такого пройдоху, как Лайзо. Значит, остаётся либо шантаж, либо угрозы. И то, и другое не универсально. Понимаете, к чему я клоню?