Очередной вариант текста:
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Неясные тени
Сети плетут на стенах,
И ты постепенно
Превратишься в тень сама.
Все вечные страхи
Станут никчемным прахом,
Вчерашние слезы
Смахнет ночная тьма.
Засыпай (ara,вот оно!)
На руках у меня засыпай,
Без обид и стыда
Засыпай!
Под шаманство дождя
Засыпай…
Я уиду,
(Но) чуть позже… прощай!
Легка и свободна,
Ты делаешь что угодно,
Проходишь сквозь камни
К тому, кто так любим.
Бросаешь всем вызов,
Но вызов тоской пронизан,
Крик тени неслышен,
Смех тени неуловим!
А новый день снова
Солнце мешает с болью,
И жить снова страшно,
Еще страшней умереть…
Твой сон — твоя крепость,
Ночь красит черным небо,
Ты ждешь, чтобы тени
Смели на стенах сеть…
Вполне осборновский вариант по духу, особенно если перевести на английский.
«Жить снова страшно, еще страшней умереть» — в несколько измененном виде эта строчка перекочует в другую терентьевскую песню. Я воспроизвела слова одной милой девушки, испуганной взрывами домов в Москве и несколько дней спавшей в парке на лавочке.
Почему все-таки одна строчка может кочевать из текста в текст? Да потому, что, если идея или образ хороши, но они не проходят музыкантскую «цензуру», их жалко, и хочется куда-нибудь пристроить. Так никто не делает? На здоровье, пусть не делает. У меня один из дедов одно время был крепким хозяином, середняком. У него ничего в хозяйстве не пропадало, видимо это дедушкины гены не дают мне бросать ценные мысли на ветер.
Сюжет № 4
(уже ближе к окончательному варианту)
От края до края
Небо в грозе сгорает,
И в нем исчезают
И надежды, и мечты…
Ни пепла, ни дыма,
Печалью невыносимой
Душа захлебнется
С наступленьем темноты.
Никто не заметит,
Как быстро наступит лето,
Как белое войско
Вновь отправит к нам зима.
А жизнь все короне,
И все беспощадней ночи,
И тени с рассветом
Похищают имена.
Хозяин Вселенной,
Дай мне разрушить стену!
Ее ты построил
Между миром всем и мной,
Стою на дороге,
Один в грозовом потоке,
Изранен грозою,
Рожденный вновь грозой…
Вот где собака, т. е. пес, т. е. Горец зарыт! Представляю старика Кипелыча, объятого сотней светящихся белым змеек на фоне грозового неба, с развевающимися волосами, с безумным взором. Вот он, став Бессмертным, поднимает вверх руки, туда, куда имеет обыкновение на скоростном лифте подниматься Хозяин (он же Мастер) Вселенной. Молнии — удар за ударом, жало небесного огня уходит в землю у самых валеркиных ног, и вот вокалист растет, растет, пропитанный дивным живительным электричеством, и заполняет собой все поднебесье.
Н-да, красиво, но не прошло!
Сюжет № 5
(слюнявый)
В нем появляется еще один уже хорошо узнаваемый фанатами фрагмент окончательной версии.