— Смерть-ок-ку-пан-там! Смерть-ок-ку-пан-там! — возникало ощущение просверленного неопытным учеником слесаря темени.
— Гроб-Гос-по-день! Гро6-Гос-по-день!
Стук справа сплетался со стуком слева, переходил в центр. Голову сдавливал раскаленный шлем рыцаря Ордена Тамплиеров.
— Ах, Бога ради, сир, не уходите, ибо город скоро будет потерян!
А в тело магистра уже погрузилась стрела сарацина… Гийом умирал во дворце Марии Антиохииской, жестокая резня обагрила землю… Кони сарацинов затаптывали малых детей, обезумевшая толпа сдавливала женщин, бывших в тягости, и в чревах их погибали нерожденные чада… Сарацины всюду зажигали огни, и пламя это освещало всю Святую Землю.
…Осужденный все ускорял и ускорял шаг, и вот он уже бежал так быстро, словно за ним гналась свора голодных гончих. А в голове набатом звучали непонятные слова… Декодер не работал. А если бы его включили, то осужденный услышал бы признания Нортумберлендских ведьм, в тела которых прокалыватели втыкали иглы — искали «клеймо дьявола»…
Никто не осмеливался остановить бегущего: слишком диким был его взор, а изо рта вылетали голубоватые искры перенапряжения.
Нелепость прошлого и ненависть людей друг к другу, связывающая три звена «the past-the present-the future», гнала несчастного к Скале Падения. Там, на вершине, в его искаженном болью мозгу вырисовывалась во всех подробностях картина смертной казни в 'одном из американских штатов: сначала крик «Мертвец идет! Мертвец идет!», потом — крупным планом — руки и ноги смертника, пристегнутые ремнями к специальному столу, и через мгновение — лица людей за толстым стеклом, пришедших наблюдать за приведением приговора в исполнение. Иглы, через которые вводится яд, автоматически безошибочно находят вены… Вспышка. Flash. «Вколи ему еще! Вколи ему еще, по полной!» — кричит старушенция, выплевывая красную пастилку. Красная слюна стекает по подбородку, остатки сиреневых кудряшек дрожат на покрытой коричневыми отметинами старости черепушке. Полицейский с уверенным пивным животом пытается утихомирить взбесившуюся даму, и она фиолетовыми коготками царапает свежевыбритую щеку копа.
«Мертвец идет!» — в последний раз слышит приговоренный Жрецами и прыгает с вершины Скалы, чтобы избавиться от поселившихся в мозгу кошмаров прошлого. Красный террор. Белый террор. Желтый. Черный… Террор пустоты.
Наказание прошлым пришлось по вкусу Правителям Заоблачной Планеты. Им больше не нужен был звездолет для перевозки стариков и умирающих в неизвестный Космический отстойник. Мозг отживших свое граждан обрабатывали усовершенствованным излучением, и они сами шли, брели, ползли, катили на инвалидных колясках по направлению к Скале Падения. Они не замечали ничего вокруг, им хотелось одного: как можно скорее заглушить шум бомбежек, одиночные выстрелы караульных в колымских лагерях и кровожадные возгласы хакеров: «Delete! Delete! Delete!». Властям пришлось потратиться лишь на возведение Великой Непробиваемой Стены, чтобы отделить мир Идущих к Скале от мира Еще Не Готовых Пройти Этот Путь.