Ты станешь сыном обычной кукушки,
Ты станешь мясом для чокнутой пушки,
Ты станешь мышью в поганой ловушке,
Ты станешь простым пожирателем пива,
Который занят процессом
Залива и слива
Под каждым кустом, за мусорным баком.
Ты станешь болваном под кличкой «Вакуум»,
На радость умным бродячим собакам.
Дядек, которые перерезают нить, связывающую тебя с космосом, вообще-то втолкнул в мой мир безумный Стивен Кинг. Еще он изобрел термин «низкие люди» и одел этих людей в желтые плащи. Всегда жалко, когда кто-то за минуту до тебя успевает придумать что-то классное. Иногда читаешь книгу и чертыхаешься: «Обскакали, да как классно обе какали! А я все — потом, потом, потом да потом… Нет чтобы сейчас!», И вместе с сожалением накатывает волной совершенно другое настроение.
Я открываю новое — тебя,
Придуманного вечером не мною.
Быть просто рядом — горькая судьба,
Ноя довольна горькою судьбою.
Чем ближе, тем известнее все то,
Что лучше бы оставить неизвестным,
Быть просто рядом — гордо и светло,
А горечь убаюкать можно песней.
Я открываю новое — тебя,
Ты можешь стать в последнем приближенье
Похожим на стареющего пса,
Которому не выдали печенье…
Но во время паузы разрешается сольное исполнение и совсем других пьес. Например, глядя на какого-нибудь пижона, затянутого в 40-градусную жару в фирменную кожу с ног до головы, с сережками и колечками во всех видимых и невидимых местах на бледном теле, можно быстро-быстро продекламировать:
Идешь себе по дороге,
Солнцем палимый,
Такой великан — весь в коже,
Крутой и непобедимый,
Висят на носу капли пота,
От пота под курткой — болото,
В сапогах ручной работы
Ноги сопрели.
Жара, как в Лесото —
А это Африка!
О, это Африка!
Аф-ри-ка!
Или при виде дурашливого прыщавого детины, который обижает бездомных нюхальщиков клея, можно проорать:
Эй, ты! В кожаной куртке!
Что за привычка отнимать
У карапузов окурки?
Что за привычка воровать
Ништяки
У такой же бездомной братвы,
Как ты?
Все люди — братья,
Даже если нет дома,
Все братья и сестры,
Даже те, кто живет вне закона.
Сегодня ты — здесь,
А завтра ты — там,
Где можно
спьяну получить
по зубам,
Где можно
запросто съехать с ума,
Не успев
послать всю эту братию
на.
Проорав, насладившись видом испуганной тетки, торгующей молдавскими помидорами по цене испанских апельсинов, имею полное право расслабиться и насочинять пару душещипательных медляков по просьбе сентиментального тренера по футболу, черной своей шевелюрой слегка смахивающего на знаменитого аргентинца Диего Марадону периода буйного марадоновского расцвета. Даже мелькает предательская мыслишка — не предложить ли спеть эти, с позволения сказать, романсы Кипелычу и не выпустить ли их на сингле? «Нет, — твердо отвечает Валерий Александрович на мое гнусное предложение, — пусть романсы поет Носков, а я бы спел что-нибудь блатное… Нет, скорее лагерное, но серьезно».