И он стал засыпать, ощущая, как тушатся память и чувства, рассеиваются разные лица, и понял, что дзяды несут его в мягкую, старую колыбель. Вот положили, накрыли овечьей шкурой, колыбель качнулась, дзяды раскачали ее, сердце сжалось в ожидании падения, удара, боли, и вдруг что-то острое, ледяное — жало стрелы или лезвие корда — насквозь пронзило его. Он вскинулся, крикнул: «Воздуха мне, коня мне!» — и оказался на крыльце старого Трокского замка. Черный конь в нетерпении кусал удила; он прыгнул в седло, сзади заржали кони дзядов — и сорвались, помчались, погнали через луга, корбы, речные броды и через поля, где рубился в битвах, и по воздуху над скрещениями дорог, над кревской башней и Гродненским замком, над зеленой землей, пустынями болот, черным разливом Немана, над пеленой густых вечерних туманов, вверх, в небо, в позлащенную солнцем высь; быстро летели кони, звенела иссиняя твердь, вспыхивали и гасли искры, и в сердце отдавался перестук копыт, который отставал, затихал, затухал, пропадал в извечной немоте — и пропал навсегда.
Через десять дней по смерти Витовта боярство в нарушение его последней воли избрало великим князем Болеслава Свидригайлу. Без малого сорок годов ждал он этой минуты и с безрассудным рвением принялся осуществлять власть, менять, переменивать, гнуть свое наперекор Ягайле. Сразу же развязал войну с поляками за Подолье; тут же заключил мир с крестоносцами, когда они пошли войной на Польшу; вопреки унии назначал наместниками и брал в свою раду православных; приехавший увещевать брата и грозить ему Ягайла сам оказался в темнице и не знал, останется ли жив. Уния городельская растаптывалась неукротимым князем с удовольствием; полувековые усилия поляков привязать Великое княжество к короне разрушались без всяких оглядок. Слова на Свидригайлу не действовали, унять его миром было нельзя; поляки и бояре-католики составили заговор, решив передать княжеский венец Сигизмунду Кейстутовичу. В конце августа 1432 года брат Витовта напал на великого князя в Ошмянах и едва не пленил; Свидригайла бежал в Полоцк. Победитель тотчас был коронован, и в Великом княжестве стало два великих князя: у католиков — Сигизмунд, у православной руси — Свидригайла. Стремясь добыть себе поболе сторонников, Сигизмунд Кейстутович издал привилеи, уравнивающие в правах православное боярство Черной Руси с католическим. Но Белую Русь — витебскую, полоцкую, смоленскую, могилевскую земли и киевскую Русь, крепко стоявших за Свидригайлу, привилей не обнимал. Началась междоусобная война — запылали Крево, Троки, Лида, Заславль, Минск, Борисов, Молодечно, застучали мечи, покатились головы, полилась кровь.