— Водка имеет силу привыкания.
— Но ведь когда-то человек взял в руки первую рюмку? Ну, а если бы он знал об этом самом привыкании, о всех последствиях, связанных с первой рюмкой? — Если бы детей этому в школе учили?..
— О вреде алкоголя каждый тебе скажет.
— Если бы! А то ведь и жестокий урок получит, и к нам в клинику попадет, а скажешь ему: «Водка — яд, не пей», а он тебе: «Если не спиваться, так и ничего, если стаканчик-другой, то вроде бы и на пользу». Вот ведь как тебе скажет, и не один только простой человек, а и много учёный, и даже состоящий в должности. А частенько и врачи того мнения придерживаются, коньячок от простуды присоветуют.
Качан, улыбаясь, перебил:
— В русском народе есть пословица: умереть сегодня страшно, а когда-нибудь — ничего. Вот это «когда-нибудь» действует и тут. Молодой же парень, — чаще всего, школьник, — принимая из рук товарища первую рюмку, о смерти и вообще-то не думает. И если вы ему скажете: «Друг мой! Если ты будешь пить, то проживёшь меньше на двадцать лет», он вам на это ответит: «Да разве это важно — на двадцать лет жить больше или меньше».
Качан хотя и говорил о школьнике, но выговаривал свои собственные мысли; он ещё недавно именно так и думал. Недавно — не теперь. Нынче же, когда жизнь его не однажды вплотную приближалась к роковой черте и когда могильный холод грозно дохнул ему в лицо — он уже так бесшабашно не думал. Не думал, но говорил по инерции — так говорят «не нюхавшие пороха» юнцы, которым жизнь представляется дорогой в тысячу бесконечных лет.
И друг его словно бы прочитал его тайные мысли:
— Хорохорься Борис, хорохорься; у тебя в запасе остается шанс: гравитационная операция. Почистим тебе кровь — раз, другой, а там видно будет.
Борис сник, опустил глаза. Суровое предостережение вернуло его к печальной действительности, — он вспомнил, что для беспечной бравады у него не было никаких оснований.
Но тут же Владимир несколько ободрил друга:
— Ты знаешь, я собираю материал о жизни мудрых людей из народа, езжу в экспедиции. Поедем со мной на Черкащину.
— Куда? — не понял Борис.
— В Черкасскую область, село Лозоватка. Двадцать шесть человек из этого села живут более девяноста лет. И не где-нибудь в горах Памира или Дагестана, а у нас, в центре Матушки-России. И ведь, наверное, судьба у каждого из них не из легких. Огонь и воду прошли, — вся жизнь в борьбе, труде. А-а?..
— Заманчиво. А что? — я бы поехал. Только с матушкой как?.. Ведь не пустит.
— Ну, это я улажу. Вот только не сразу поедем — поправься маленько, окрепни. Да и у меня сейчас дел много.