– Ну и где он, этот Переход? – полюбопытствовал доктор. – Ты дорогу знаешь туда?
– А зачем вам? – насторожилась кабинка.
– Чисто академический интерес. Хотим убедиться в верности наших предположений, – ответил доктор.
– Ну, если так, покажу дорогу, – согласился Простодыр. – Я ведь все-таки ваш должник. Давайте забирайтесь в дуру!
Изобретатель взялся за угол избушки и толкнул ее. Избушка закачалась.
– А она сдюжит? – недоверчиво спросил он.
– Сдюжит, сдюжит, – уверил его Простодыр. – Она и не такое сдюжит.
– Кстати, а от бабки вы почему бегаете? – спросил я.
– В утиль она нас сдать хочет. Ей жилплощадь новую обещали в обмен, терем каменный. Сами понимаете, центральное отопление, мусоропровод, хорошее транспортное сообщение – кто перед таким устоит? Только нам что с того? Мы в утиль не хотим.
– Понятно.
И мы полезли в избушку. Внутри Простодуры действительно царил беспорядок. Углы избушки были увиты древними паутинами, черными от пыли и копоти. На закопченных стенах были развешаны пучки трав, какие-то траченные молью шкурки, связки сушеных мышей и лягушек. Единственным украшением избы была черно-белая репродукция Герарда Давида «Сдирание кожи с продажного судьи», старательно вырезанная из какого-то старинного, с ятями, журнала и обрамленная в корявую самодельную рамку. Часть избушки занимала неказистая печка. Из мебели в избушке были лишь две приземистые лавки вдоль стен и давно не мытый дубовый стол. В углах, под лавками и за печкой были свалены груды разнообразного хлама, среди которого, к своему удивлению, я обнаружил свои детские игрушки, которые считал навсегда утерянными.
– Ну, что, тронулись? – спросил Простодыр, заглянув в окно.
И мы тронулись. Некоторое время избушка подобно вездеходу медленно и неуклюже продиралась сквозь подлесок, ломая ветви и натужно переваливаясь через валежник. Наконец, мы выбрались на некое подобие проселочной дороги, и Простодура пустилась по ней тяжелой рысью. Делать в пути было нечего. Доктор крутил свой кубик Рубика, а мы с изобретателем пялились на виды, открывающиеся нам из единственного окна. Простодыр семенил рядом с избушкой и время от времени завязывал беседу с кем-нибудь из нас. В окне мелькали опоясанные цепями могучие дубы, с сидящими на них котами всевозможных размеров, пород и мастей. С ветвей дубов свисали бледные русалки с длинными, нечесаными, сбитыми в колтуны волосами. Они жеманно подмигивали нам и тянули к нам свои костлявые руки с крючковатыми белесыми ногтями. Время от времени на развилках мелькали исполинские валуны-указатели, испещренные надписями типа: «Налево пойдешь – коня потеряешь», «Направо пойдешь – жену потеряешь» и прочими предупреждениями подобного рода.