- Почему... так... больно?.. - каждое движение мышц лица было добровольной пыткой.
Все вокруг стихло.
- Это сильный ожог, Рэста, - ответил Марсен. - Потерпи, скоро все пройдет.. Раздался чей-то возмущенный вздох, но эта попытка возмутиться невинной ложью Марсена была пресечена звонким шлепком по чьей-то спине.
- Зачем вы ввели лекарство?... Все прошло бы... еще раньше,.. чем к рассвету... - выдавила я из себя.
Молчаливое замешательство было мне ответом. Приливы боли заплясали по вискам, но я правильно догадалась, откуда они взялись. Только ответить у меня не было сил, наоборот, я снова едва не рухнула в забытье.
- Валерка... Момент выбран неудачно, мне же и так больно...
- Прости меня, я не подумал, - горько прошептал Валера прямо надо мной.
- Выгони всех к черту, Валера...
Топот нескольких пар ног сказал о том, что моя просьба была выполнена беспрекословно.
Теперь надо мной слышалось только прерывистое дыхание Валерки.
- По-моему, у меня не так много времени, да? Кажется,.. я скоро лично проверю,.. что нас ждет там, по ту сторону... Да, Валера? Я умираю?
- Ну что ты, никогда нельзя говорить такие вещи... Придет Юрий, он сможет придумать что-нибудь... Мы переправим тебя куда-нибудь, где тебе помогут...
- Почему ты всегда так плохо и неумело врешь, дружок?..
Ответом был звук, который человек может издать, только когда его душат слезы. Я хотела сказать ему что-то, но мутная волна тошноты внезапно поднялась изнутри, и я едва задавила ее, что стоило мне стона сквозь зубы.
- Знаешь, а иногда умирать все же больно...
- Катя, девочка, мне совершенно нечем тебе помочь... - Валерка, кажется, все-таки заплакал.
- Что со мной?.. Не отмалчивайся...
- Ты сильно обожжена.
- Черт, не мешало бы на себя взглянуть... Почему я не могу открыть глаз?.. Валера молчал. Его молчание разозлило меня. Почему же даже напоследок нельзя говорить прямо и откровенно?
- Кто там у нас самый правдивый? Тарон? Ах нет, Марсен? Или Олег, который так искренне меня ненавидит, что, уж конечно, скажет мне правду...
- Катюша, от разговора ты только теряешь силы... А ты еще и шутишь...
- Почему мне не открыть глаз? - оборвала я его.
- Потому что их нет, - прошептал Валера, и я поняла, что надежды, действительно, не может быть никакой.
- Как же мне не шутить, если мне даже поплакать нечем?..
Валерий издал какой-то сдавленный звук, но ничего не сказал.
Боль снова усилилась, видимо, действие лекарства кончалось. Я чувствовала, что из болевого шока, в который я неминуемо провалюсь через пару минут, мне уже не выйти. Ни за что. Валерка, видимо, понял это. Уже немного издалека я услышала его встревоженный голос: