Сам Валерио выехал в Бонсаниго в сопровождении наиболее надежных людей. Не доезжая до того дома, куда были перевезены Муссолини и Клара, полковник выбрал место для убийства. На повороте дороги, называвшейся улицей 24 Мая, он увидел заколоченный дом, очевидно, брошенный хозяевами. Перед домом был огород, выходивший на дорогу, обведенный каменной стеной. Собственно, это место подходило для задуманного дела не лучше, чем какое бы то ни было другое. Скорее, оно даже подходило хуже, так как по дороге проходили и проезжали люди.. Вероятно, полковника и его людей соблазнил романтизм пустынной усадьбы, еще увеличивавший соблазн от безнаказанного убийства. По дороге они обсуждали, как все сделают. Валерио пришла мысль обмануть Муссолини: сказать ему, что они приехали для его освобождения. Зачем это было нужно, он не понимал и сам. «Я не знаю, почему мне пришла в голову эта идея. Так, быть может, было легче увести его из дому. А может быть, в глубине души я хотел узнать настоящую меру этому человеку: удастся ли мне, простому смертному, обмануть это существо, считавшее себя титаном, строителем империи», — пишет полковник, конечно, не считавший себя простым смертным и очень интересовавшийся своими переживаниями. Его спутник Гвидо не одобрял идеи. «Он не дурак, он на это не клюнет», — говорил Гвидо. «Увидишь, клюнет непременно», — говорил Валерио. Сердца их «рвались» от радости все больше. Впрочем, вероятно, не от одной радости.
Муссолини и Клару привезли в этот дом уже ночью. Разбуженный хозяин вышел на крыльцо, надев пальто поверх сорочки, и, зевая, поздоровался с Беппо, с удивлением поглядывая на автомобили.
— ...Это одна немецкая чета, — смущенно объяснил капитан. — Мы их взяли заложниками. Надо следить за ними, я оставлю людей. Содержи их хорошо, мы на тебя полагаемся.
— Ну что же, комната есть, — сказал хозяин не слишком радостно. — Но еды в доме нет...
Немецкая чета вышла из автомобиля. Хозяин, чиркая спичками, проводил ее. Они вошли в комнату с выбеленными стенами, с двумя высокими кроватями, с допотопным рукомойником в углу, со стареньким креслом у окна.
— Надеюсь, синьорам будет здесь удобно, — сказал хозяин и зажег свечу в медном подсвечнике. Увидев молодую, хорошенькую женщину, он смягчился. — Постель чистая, одеяла хорошие, теплые. Завтра утром я дам синьорам завтрак, что найдется. Место у нас пустынное, — пояснил он, стараясь для иностранцев говорить медленно и ясно. Муж дамы, невысокий грузный человек, стоял, отвернувшись к окну.
— Ради Бога, нельзя ли получить горячей воды? Я так хотела бы умыться! Я понимало, ванны у вас нет? — спросила дама. Хозяин с недоумением подтвердил, что ванны нет. Его удивило, что немецкая заложница так хорошо говорит по-итальянски. Отвернувшийся к окну человек все молчал, и в этом было что-то неприятное. «Если недоволен, пусть едет в другое место», — подумал хозяин и, пожелав синьорам доброй ночи, вышел.