- Аристов, только попробуй его тронуть!
- Ого, неужели это так серьезно? Крутой мужик? Перспективный брак?
- Не твое дело!
- Не мое, - странно легко соглашается он. - Так я поднимаюсь?
- Нет! - выкрикивает она. Я устала! Я тебе не открою!
- Ты что, боишься меня? Во-первых, я должен отдать тебе книгу. Во-вторых; ты кое-что мне должна. А в третьих, как тебе нравиться во-вторых?
- Давай поговорим как-нибудь в другой раз!
- Почему - в другой? Я проехал полгорода , чтобы добраться до твоего дома. Ты в курсе, как подорожал бензин? И потом - я прождал тебя чуть ли не два часа! При этом, ни в чем тебя не упрекаю. Я поднимаюсь.
Он вешает трубку. Евгению охватывает злость: а почему она так задрожала? Кто такой Аристов? По дороге домой она мечтала, что придет, примет душ - неужели кто-нибудь помешает ей это сделать?
Она оставляет дверь приоткрытой, а то и правда, приедет и станет в дверь колотить - не хватало еще, чтобы соседи услышали! Небось, Аристов подумает, что она пошла мыться специально к его приходу. Ну и черт с ним! Пусть думает.
Она стоит под душем и слышит, как он, царапнув дверь, сообщает:
- Не возражаешь, если я телевизор включу? Сейчас "Новости спорта" показывают. Я хочу посмотреть как наши с аргентинцами сыграли.
- Чувствуй себя как дома, - ехидно говорит она.
Халат Евгения не надевает, чтобы, как говориться, не создавать прецедента. Выходит к нему в джинсах и закрытой футболке.
Аристов в своих неизменных кожаных перчатках - неужели рукам не жарко, лето на дворе! - подавшись вперед, сидя смотрит телевизор.
- Есть будешь? - буднично спрашивает она.
- Куснул бы кого-нибудь!
- У меня есть плов. Могу предложить устрицы. Консервированные.
Он отрывается от телевизора и смотрит на неё долгим взглядом.
- Небось, и маслины есть?
- Есть, - говорит она спокойно.
- И крабы?
- И крабы.
Он рывком поднимается из кресла и выключает телевизор. Смотрит невидяще на погасший экран и спрашивает, не оборачиваясь:
- Я тебе неприятен?
- Ты - чужой.
- Чужой по духу?
- По паспорту!
- А этот... Алексей был не чужой?
- Алексей мог быть чужим. Он пришел и ушел, а с тобой я этого не хочу!
- Чего же ты хочешь?
- Все. Или ничего, - выпаливает она и испуганно замолкает, не успев прикусить язык.
Он стремительно оборачивается и подходить к ней близко. И целует её долго. Нежно. И тихо говорит:
- Спасибо.
Потом отодвигает её от себя и идет к выходу, по пути сунув ноги в какие-то босоножки без пяток.
- Ну вот, больше ты мне ничего не должна!
- Он выходит, осторожно прикрыв за собой дверь, и как Евгения не прислушивалась, шума лифта она не слышит. Аристов спускается по лестнице. Она ещё какое-то время бродит без цели по комнате, но тут ей на глаза попадается записка, переданная с фруктами супругами Ткаченко: "Лопухина, ты не забыла? Мы все ещё твои друзья!"