Дойл прошёлся из пулемёта по правому флангу, заставив врага остановиться, а Си Джей снял одного солдата в центре.
И их осталось шесть…
– Юрай! – крикнул я. – Ранен?
– Я в норме! – В подтверждение своих слов наспех перевязавший руку Блазкович открыл огонь из карабина.
А мы в целом – как-то не особо…
Силы сравнялись, и на какой-то момент установилось равновесие – у «джи-ай» было шесть стволов против наших четырёх, но у нас был пулемётчик и снайпер. Но равновесие это длилось только бы ровно до того момента, пока к «штормовым стражам» не прибудет подкрепление. А оно прибудет – зуб даю.
– Юрай, выкуриваем их! – скомандовал я. – Си Джей, Дойл – наготове!
– Принято!
Я вытащил из подсумка гранату, выдернул чеку и метнул её вперёд. Следом полетела ещё одна граната.
Два взрыва громыхнули почти одновременно, изрешетив укрытие одной из пар противников вместе с ними. Остальные солдаты попытались отступить, на удивление не ответив нам ответными бросками гранат, и попали под сосредоточенный пулемётно-снайперский огонь.
По одному записали на свой счёт я, Дойл и Си Джей, в живых оставался всего один противник… А у меня как раз опустел очередной магазин. Ладно, им ещё займутся другие…
Невдалеке послышались рёв двигателя и лязг гусениц. С песчаного склона, погребающего под собой один из бараков по левому флангу, съехал М113 с солдатом за турелью. Бронетранспортёр ткнулся носом в песок и застрял, а сидящий за пулемётом стрелок открыл огонь из «браунинга», превращая всё вокруг в сплошное решето.
От пятидесятого калибра наши хлипкие укрытия никак не спасут…
БТР заставил спешно отступить остальных, что находились справа от меня, и американец за пулемётом начал переносить огонь в мою сторону. Да ещё и аппарель десантного отсека начала откидываться…
Я рванул вперёд, забрасывая практически бесполезный автомат за спину и выхватывая пистолет. Трижды выстрелил, влепив одну из пуль точно под срез каски стрелка и заставив умолкнуть его «браунинг», а затем достал гранату – предпоследнюю.
Размахнулся и закинул её прямо в люк следом за упавшим в него телом.
Трёхочковый бросок, мать его. Мой школьный физрук был бы доволен.
Взрыв прогремел внутри БТРа. Из приоткрытой аппарели и командирского люка вырвался дым и кровавые ошмётки. Даже думать не хочу, что может натворить граната в таком закрытом помещении…
– Уходим отсюда, живо! – крикнул я.
…Остановились мы только где-то через километр, не раньше – когда укрылись в каком-то заброшенном офисном здании и начали понемногу приходить в себя.
Первым общее настроение выразил Си Джей, привалившись к стене и вытирая пыльной бейсболкой своё побледневшее лицо: