– Что… – спустя какое-то время прохрипел наёмник. – Что тебе от меня нужно?
Я молча продолжал точить лезвие. Так прошло ещё какое-то время.
Солнце поднималось всё выше, наёмник маялся от боли в затекшем теле и от жажды, а я продолжал точить клинок.
– Спрашивай… Чего хочешь… Что тебе нужно… Спрашивай… Только дай воды…
– А подготовочка-то у вас, сэр, того, паршивенькая… – заметил я, откладывая оружие в сторону. – С такой в плен лучше не попадать… «Рэйвенвуд»?..
– Капитан Вейд… Вторая рота первого батальона…
– Мне это неинтересно, сэр. Что вам было нужно в Кувейте? Золото?
– Золото, – подтвердил капитан. Настолько быстро, что я ни капельки не усомнился в том, что он мне сейчас соврал.
– Ну, как знаете, сэр… А что будет, если вы не вернётесь… ну, или не выйдете на связь в установленное время? Не знаю уж, как там у вас было обговорено…
– Вариант «Арк Лайт», – нервно сглотнул наёмник. – Воздушный налёт и полное уничтожение города. Официально будет объявлено, что Буря Тысячелетия уничтожила здесь всё и всех.
– Неплохо… – прицокнул я. – Видать, американское правительство всерьёз намерено убрать за собой следы ошибок… И это хорошо. Какой срок?
– Через одиннадцать часов.
Я поднялся на ноги, убрал клинок за пояс и зашагал прочь.
– Эй! Освободи меня! Ты же обещал!..
– Что? – недоумённо обернулся я. – Извините, сэр, но я вам ничего не обещал. В любом случае мы тут все обречены, так что не беспокойтесь – я отправлюсь следом за вами через одиннадцать часов.
Я сидел на краю обрушившейся дорожной эстакады и смотрел на колоссальный шпиль Башни, высящейся вдалеке. За моей спиной за песчаный горизонт уходило на перегруппировку жаркое и равнодушное Солнце. А ещё за моей спиной была точка эвакуации, до которой мой отряд так и не дошёл.
Рядом со мной лежал телефон с треснувшим дисплеем и чудом сохранившим крохи заряда, который я иногда восполнял. Телефон играл мне и закату тяжёлую и грустную электрогитарную музыку неизвестного мне раньше автора по имени Элия Кмирал под названием «The Line».
Одиннадцать часов моего остатка жизни истекли, но я не чувствовал сожаления.
Время сожалеть и сокрушаться прошло. Я через многое прошёл и многое понял. Единственное, что сейчас вызывало у меня лёгкое неудовольствие – труды последних дней оказались напрасными. Вся найденная и установленная мной взрывчатка у подножия башни… Какой в ней теперь смысл, если скоро город похоронит под собой ковровая бомбардировка? С другой стороны, моя цель всё-таки будет воплощена – шестьдесят тонн золота, что свели с ума целый город, будут надёжно погребены под сотнями тысяч тонн камня и металла. Да, когда-нибудь его откопают, но это будет ещё нескоро. Я последний, кто знает тайну местонахождения кувейтского золота, но сегодня я исчезну.