Сталин подумал и сказал: «Хорошо, немцы всегда были впереди в технических вопросах. Но почему Вы считаете, что их летчики подготовлены лучше, чем наши?» – «Прежде всего, потому, что они тренируются на лучших машинах, чем наши, и уделяют тренировочным полетам больше времени». – «Спасибо, товарищ Скорняков. Хорошо, что Вы меня не обманываете».
– Мне показалось, что он сказал это с горькой иронией.
«А теперь скажите: в случае войны смогут ли германские бомбардировщики достигнуть Москвы?» – «Нет, товарищ Сталин. Сейчас у них нет таких баз, с которых они могли бы направить свои бомбардировщики на Москву. Это для них слишком далеко, им не хватит горючего на обратный путь. Кроме того, им пришлось бы лететь над территорией, хорошо прикрытой нашими истребителями и зенитной артиллерией».
– Зенитной артиллерией, – повторил Сталин. – И что же лучше защищает нас от нападения с воздуха – истребители или зенитная артиллерия?
– У нас постоянно идет работа по выработке наиболее эффективной тактики взаимодействия истребительной авиации и зенитной артиллерии. Зарубежный опыт таков: немцы больше полагаются на свои истребители, англичане – скорее на зенитную артиллерию и особенно на только что появившиеся у них радары, позволяющие обнаружить бомбардировщики противника на ранней стадии их приближения.
У Сталина в руке был карандаш, и он стал медленно чертить на листке бумаги какие-то линии.
– Хорошо, товарищ Скорняков, я вижу, Вы неплохо разбираетесь в порученном Вам деле. И тогда еще один вопрос: Вы знаете, что в Германии существует оппозиция их теперешнему режиму. Но эти люди сами бессильны против режима. Им нужны союзники. Им очень бы помогло, если бы между Германией и СССР началась война. Не думаете ли Вы, что когда они говорят о скором нападении Гитлера на СССР, они хотят спровоцировать нас на эту войну?
– Я, – рассказывал Скорняков, – ответил в том смысле, что левые силы в Германии, которые сейчас находятся в подполье, действительно с надеждой думают об уничтожении гитлеровского режима извне, но это не единственный источник наших сведений о близком нападении Германии на СССР. Я рассказал ему, что на последнем приеме у генерал-фельдмаршала Кейтеля в поведении немецких офицеров чувствовалось определенное возбуждение. Из обрывков разговоров можно было понять, что многие из них направляются на восток и готовятся к чему-то чрезвычайному. Я не стал говорить Сталину о том, что Геринг почти в открытую говорил со мной о близкой войне.
Сталин беседовал со мной почти час.
Через несколько дней после того, как я вернулся в Берлин, меня в очередной раз пригласил к себе Геринг. Он приветливо поздоровался и неожиданно спросил: «Ну как, готовитесь?» – «Мы всегда готовы, господин рейхсмаршал». Геринг улыбнулся и перешел к обычным делам…