Около лестницы балкона на сильно политой земле - цветы крестиками.
Балкон покрашен не так аккуратно, как заборы на кладбище, но старательно: за дачу платили довольно дорого.
Кладбища не боялись.
Страшны были деньги. Деньги разные; одни почти непредставимые золотые, круглые, неожиданно тяжелые. Я помню их удивительную тяжесть на маленькой моей руке, мне их дали подержать.
Водились взрослые - серебряные, белые, толстые рубли, на бортиках которых что-то было написано буквами, еще непонятными. На одной стороне рубля вытиснен орел; он так распростер свои лапы-крылья и клювы, что как раз заполнил круг до бортика.
На другой стороне - разные цари: один сильно бородатый - прежний царь Александр III, а другой мало бородатый - "теперешний" Николай II.
На подростках-полтинниках тоже царские лица. А на меди, на двугривенных и пятиалтынных никакого лица нет. Там цифры - решка, а орел есть такой же - государственный.
Были деньги медные - тяжелые коричневые пятаки. Иногда попадались пятикопеечники с крупными буквами. Они были в три раза тяжелее денег того времени и наводили на мысль, что прежде и люди были крупнее.
Деньги не только в их полном значении, но и в первом осознании детей страшны.
Они страшны у Гарина-Михайловского в "Детстве Темы", у Куприна в повести "Кадеты", у Катаева в повести "Белеет парус...". Тридцать копеек или рубль могут изломать жизнь ребенка, заставить его лгать, красть.
В детстве мы многого боялись. Ночью помню: кругом все страшно, за стеной разговаривают трубы на два голоса, в комнате кто-то страшный, покрываюсь одеялом с головой. Наступало в угловое окно хмурое, но нестрашное утро. Утром лицо мыли большой шершавой ладонью. Я подымал голову, вытягивал шею так, как это делают кошки или собаки, когда с ними обращаются грубо, а отбиваться нельзя.
Сыты мы были, хотя на стол никогда не ставил" масло. Были чисты; мыли нас в луженой ванне из красной меди скупо подмыленной мочалкой.
Главное, что не было ничего лишнего, все было очень огорожено заборами, размечено и оговорено.
По траве не ходили, цветов не рвали, рук в карманах не держали, локтей па стол не ставили и много другого не делали, по кранной мере явно.
Деньги были над всем сверху - как потолок; потолок грозен и низок.
О деньгах говорили постоянно, уважнтелыю и негромко. Главный разговор - о квартирной плате: мамин тихий вопрос и папино недовольное бурканье. Те деньги я даже не пытался представить, но прошло шестьдесят три года, а я помню, что дрова стоили семь. рублей сажень.
Дрова должны быть березовыми. Гору колотых дров, прихватив веревкой, приносил младший дворник на спине по черной лестнице. Круглая гора из поленьев как будто сама ползла, тяжело дыша, по крутым каменным стертым ступеням. Дрова падали на кухне на пол. Она наполнялась запахом мороза и реки.