У Батистины голова шла кругом. Она дружески улыбалась направо и налево. Свинья и Дитя показались ей столь же милыми, как и все остальные девицы, за исключением Иностранки. Она обратила внимание на то, что все эти женщины и девушки были довольно молоды, самым старшим нельзя было дать более тридцати пяти лет, хотя у них была нелегкая жизнь и с ними дурно обращались.
Батистина быстро натянула на себя нижнюю юбку и тонкую рубашку, а ее товарки с охами и ахами делили между собой то, что совсем недавно составляло ее гардероб. Девушка кое-как устроилась вместе с Жоржем-Альбером на жесткой подстилке. Наверху, на палубе, стучали топорами. Батистина сообразила, что пираты чинят поломанные мачты и реи. Кто-то зычным голосом отдавал команды. Заскрипели канаты: пираты поднимали паруса. «Красавица из Луизианы» закачалась на волнах и медленно двинулась вперед. Девицы бросились к окошку:
— Ого! Вот это да! Фоккер их не повесил! И даже не утопил! — изумилась Дядюшка.
Батистина тоже подлетела к окну. Она встала на цыпочки и увидела поверх голов своих спутниц ужасную картину: брошенное пиратами, лишенное мачт и парусов суденышко отплывало вдаль. У Батистины перехватило горло… Она не могла вымолвить ни словечка, а только помахала рукой капитану Робино, едва державшемуся на ногах в окружении матросов… Жестокосердный Фоккер оставил бедняг посреди океана, лишив их надежды на спасение — в их распоряжении были только весла. И тут Батистина заметила, что господин Вейль склонился над распростертым на палубе телом.
— Господи! Ведь это… Легалик… Легалик… быть может, он жив? — прошептала девушка.
Батистина удивилась, не заметив на суденышке Гонтрана д’Обинье, но ей, в сущности, не было до него никакого дела. Она вновь растянулась на своей циновке и тотчас же уснула, хотя девицы продолжали шуметь и смеяться. Она обладала весьма ценным качеством: умением мгновенно забывать обо всем и жить только сегодняшним днем, только данной минутой.
Посреди ночи Батистину разбудил легкий шорох. Было темно. Она с трудом открыла глаза и прислушалась. Девушка испугалась, она была уверена, что шуршит крыса, а этих тварей она панически боялась. Батистина села и собралась позвать на помощь Жоржа-Альбера, но тот громко храпел. Рядом опять раздался шорох… Послышался чей-то шепот… Девушка немного успокоилась, предположив, что уж крысы-то не умеют говорить. Она снова улеглась на подстилку и заснула. Должно быть, она проспала довольно долго. Корабль покачивался на волнах, озаренный лунным светом. На борту царила тишина.